Ирина Крицкая: Пристрели меня, крошка!

Он поднялся. Столы были низкие, как парты для первоклассников, а он высокий, крепкий, как породистый щенок, за маленький стол не помещается.

Муж мой, конечно, скажет вам, что я до сих пор, кроме больших чернявых мужиков, никого вокруг себя не замечаю. Ну… грешна, грешна – не замечаю. Но сколько их, слоников, на побережье понаехало – я посмотрела только на этого. Мне показалось, я могу о нем кое-что рассказать, я его откуда-то знаю. Его взгляд исподлобья еще держал дистанцию, а я уже поняла – он может быть другим.

Конечно, тогда я такую аналитику не успела сформулировать за одну секунду. Все поместилось в одном слове: «Вот». «Вот» с точкой на конце, без обмороков.

– Кто сказал «строкомер», идут в соседнюю аудиторию. Остальные – со мной, – скомандовал толстяк.

Я осталась среди пеньков, а этот юный талант перешел на новый уровень, в группу для профи. Пошел газеты макетировать, а я с подружками смоталась на пляж. Шлепанцы бросила на террасе и на цыпочках к воде – песок-то раскаленный.

…Дамы все поискрутились. Ну как же! Вот он – высокий блондин с видеокамерой, сорока лет с копейками, ходит по пляжу, берет крупным планом. Лежим – позируем. Изображаем светскую беседу.

– А вы слышали, что в прошлом месяце здесь раздавали бесплатные презервативы?

– Не может быть!

– Да… Тут же слет комсомольский проходил… Программа АНТИ-СПИД.

– Смотрите, нас снимают.

– Это Полуянов! Какой отпадный у него был семинар!

– Да, такой интересный человек! – оживились девочки. – Так приятно его слушать!

– Он на вас смотрит как на своих крепостных девок. – Я немножко попортила им веселуху.

– Нет, что ты! Просто он обаятельный мужчина. С большим жизненным опытом.

Интересный человек повернул объектив с моря на пляж, на летние домики с круглыми крышами, они напоминали большие перевернутые бочки, на маленькие деревянные коттеджи, на длинные террасы, пробегающие вдоль всего берега, на пирс, на красные буйки… Панораму захватил и снова прицелился в наши купальники. А мы сделали вид, что это такая ерунда, такой случайный ракурс, а сами невзначай вальяжно раскинулись на полотенцах.

И было куда объектив наводить! Дамы все шикарные, первейшей свежести, никакой анорексии, все расцветают и стремятся на первом встречном испытать свои чары. Он подошел к нам ближе и, не скрывая плотоядную, совсем непедагогичную улыбку, обратился к северной красотке с ангельскими глазами и длинными богатыми ножками.

– Наташенька, можно вас попросить? Вы не могли бы пройтись вдоль волны?

Натусик продефилировала. Повалялась в пене, сверкающая вышла из воды и чегой-то там ему пролепетала – «да, помню, съемка в шесть».

Однако время для пляжной охоты было выбрано неудачно, солнце жгло нещадно, и девочки попрятались в апартаменты.

– Вот моя любовь… – Наталья вытащила из сумки конверт с фотографиями и раскидала их по кровати. – Он художник, на три года старше, носит меня все время на руках. Говорит «ты мой ангел».

Выскочили снимки, где она совсем голая. Я постеснялась спросить, она сама сказала:

– Мы с ним решили узнать всё вместе. Купили книжку «Искусство любви» Вислоцкой…

– Да? – удивилась я. – И мы купили… и тоже… на три года старше…

Антон, Антон Николаич Страхов, с которым мы начали изучать «Искусство любви», целый месяц провалялся в моем чемодане. Я так ни разу и не достала его фотографию. Зачем смотреть? Я попрощалась с ним навсегда, как раз в тот день, когда садилась на сочинский поезд.

Антон пришел проводить меня в лагерь. Нарисовался в прихожей: кровь с молоком, татаро-монгольское иго во плоти, здоров, пахуч, с букетом. Снимает белые туфли, осторожно наступает белыми носочками, по-кошачьему, оглядываясь, намекает на шлепанцы. Откуда в нашем доме мужские шлепанцы?

– Антон! – вспорхнула к нему мама в новом платье и побежала на кухню.

Оттуда уже несло горелым. Обед-то у нас торжественный. Скатерка новая. Диван переставили. Полы блестят.

Пока мама поет на кухне, Антон достает свою маленькую фотографию, для документов, и кладет мне в карманчик на груди.

– Возьми, а то забудешь там меня…

– Почему забуду? – сижу я у него на коленках и качаю босой ножкой.

– Целый месяц в твоем возрасте – это очень много.

По лестнице с маленькой темной мансарды спускается старая гарпия – моя бабушка.

– Это кто ж так надушился? А?

– Здравствуйте, Валентина Карповна, давайте я вам помогу…