Евгения Капитанова: На LOVца

– Офигеть! – наконец, нашел верное слово я.

– Леди, позвольте мне наполнить Ваш бокал! – я непроизвольно выровнялся и, черт возьми, за ней хотелось ухаживать. Но, тут же вспомнив, что нахожусь рядом с Элиной, язвительной девчонкой из тусовки металлистов, я тут же сник – не с той я играю в эту игру.

– О, благодарствую, сударь! Извольте, я исполню «романс»? – она подмигнула, словно прочтя мою мысль и изящно прошлась к сцене.

«И тут не подкачала… Как же мало все-таки я знаю людей!» – кажется, в третий раз за вечер подумал я.

«Your cruel device… Your blood like ice…» – слова её песни, казалось эхом, отдавались у меня внутри. Мне хотелось, чтобы эту песню она посвятила именно мне, хотя, кроме меня в комнате больше никого и не было. Я словно очутился вне времени и пространства: события, которые происходили днем, и те, которые будут происходить завтра – всё это казалось таким неважным, как будто они не имеют ко мне ни малейшего отношения. Только сейчас. Только вот это: «I wanna hold you, but my senses tell me to stop»…Почему? Только сейчас я захотел понять ее. Почему именно этот текст? «I wanna taste you, but your lips are venomous poison»… А вот это уже неправда. Я принял текст на свой счет и резко захотел доказать обратное – я не источаю яд. Потому и вскочил с дивана, забрался на «сцену», крепко обнял Элину за талию и принялся целовать.

♫ Tarja Turunen – Poison (Alice Cooper cover)

Марина с детства была красивой, солнечной девочкой. «Ах, у Вашей Мариши такие ровные зубки, такие румяные щечки с ямочками, такие светленькие волосики», – наперебой щебетали мамочки, тщательно скрывая легкую зависть. Мать Мариши, властная женщина с хитринкой, возлагала на дочь большие надежды. Ей хотелось, чтобы Марина была не то певицей, не то актрисой, не то женой дипломата, а иногда, когда малышка в дошкольном возрасте верно множила простые числа, матери грезилось, что пройдет полтора-два десятка лет, и мир увидит новую яркую бизнес-леди или ученую мадам.

Первые разочарования постигли родительницу, когда Мариночке исполнилось семь. Валентина Васильевна торжественно отвела дочь в музыкальную школу: «У Вашей дочери абсолютно нет ни слуха, ни голоса» – отрицательно покачал головой седовласый учитель. Мать не сдалась. Но в танцевальном кружке дела пошли не лучше. «Я больше никогда не пойду на танцы», – заявила второклассница Марина, с порога бросая портфель с формой, – «они все смеются надо мной».

Не блистала она ни в спорте, ни в рукоделии, ни, как выяснилось к седьмому классу, в учебе. Валентина Васильевна была почти в отчаянии. И вот, однажды, шагая с дочерью по плиточному полу торгового центра, женщина вдруг заметила, с каким вожделением смотрит незнакомый мужчина на длинные, красивые ноги дочери, и поняла – у Марины есть свой козырь, причем довольно сильный. Когда-то, из-за одной такой, «с козырями» Валентина чуть не осталась одна с трехлетней Маришей на руках.

Вспомнив о сопернице, мать злорадно улыбнулась, еще раз в мыслях смакуя ту, свою особую победу. Бой был долгим, «на кону» стоял отец Марины – еще не старый, со спортивной подтянутой фигурой, состоятельный, успешный бизнесмен. По одну сторону баррикады – она, Валентина, еще не утерявшая былого очарования, но уставшая – дом, дочь, муж… и для него она «приевшаяся», своя. А с другой – эта, в мини-юбке, и с вызывающе выпяченным бюстом, практикантка. Он и раньше увлекался, но в тот раз дело зашло слишком серьезно. Дмитрий Сергеевич снял квартиру для свиданий с любовницей, и медленно – почти по одной, но регулярно стал переносить туда свои вещи…

В очереди к кассе Валентина Васильевна быстренько проиграла в уме все эпизоды своей борьбы за мужа, и особо тщательно – эпизод собственной победы. Затем пристыдила того самого мужчину, который своим плотоядным взглядом навел ее на нужную мысль, назвав его «извращенцем несчастным», после схватила дочь за руку и впервые взяла в салон красоты вместе с собой.

Марина, которая уже успела привыкнуть, что она – посредственность, и к такому же посредственному отношению к ней матери, удивилась переменам в своей жизни, а особенно тому, с каким утроенным вниманием стала относиться к ней Валентина. «Ты же у меня настоящая красавица. Ты должна блистать и покорять. Пройдет немного лет, и ты будешь разбивать сердца самых ярких мужчин» – внушала Валентина Васильевна дочери, когда в четырнадцать та вернулась из школы в слезах, и без единой открытки к международному женскому дню. Из невнятных всхлипов Марины мать выяснила, что главной причиной расстройства дочери был некий Антон, самый популярный парень в их классе. Валентина Васильевна пообещала дочери, что пройдет время, и Антон будет мечтать о ней, Марине, но для этого та должна делать все, что будет говорить ей мать. Дав надежду и получив взамен пламенное обещание Мариши выполнять мамины задания, Валентина вздохнула с облегчением, взяла из бара бутылку вина и отправилась в школу.