Борис Власов: Вторая любовь

Люда, очнувшись от наваждения, решительно отняла свою руку, и вся вспыхнула.

– Не надо! Лучше расскажите что-нибудь еще.

Совсем неожиданно для себя Людмила вдруг почувствовала сильное влечение к этому человеку и испугалась, до такой степени это было невероятно для нее.

– Впрочем, нет. Я совсем забыла, что меня ждут, – торопливо сказала она. – Вы извините, но мне нужно идти.

– Я провожу вас…

– Нет, нет, – поспешно возразила она. – Не надо меня провожать.

– Люда! Давайте встретимся часов в восемь и погуляем. Я буду ждать вас у входа в корпус. Хорошо?

Ее губы дрогнули. Она хотела что-то сказать, но только кивнула головой и быстрыми шагами пошла к санаторию.

Когда Людмила, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, быстро вошла в свой номер, Алла Сергеевна с удивлением спросила:

– За тобой гнались, что ли? Ты вся как взмыленная.

Не отвечая, Людмила прошла в ванную и открыла холодную воду. Омыла разгоряченное лицо, села на край ванны и задумалась:

«Господи, что это со мной? Веду себя как наивная девчонка! Нужно взять себя в руки».

Успокоясь, Людмила вышла из ванной и без сил плюхнулась на кровать.

– Да что случилось? Расскажи, – заинтересованно спросила Алла Сергеевна и села напротив.

– Ничего не случилось. Просто на берегу я встретила того мужчину, которого мы видели в регистратуре. Я еще о его ногу споткнулась.

– И что же? – В глазах Аллы Сергеевны разгорелось любопытство.

– Мы познакомились и разговорились, но он на меня таким странным взглядом смотрел… Я почувствовала – еще немного, и он заговорит… о любви…

– И все? – с разочарованием протянула Алла Сергеевна. – Неужели это на тебя так подействовало? Выбрось из головы. Простой мужик. Впрочем, – на ее лице появилась кокетливая улыбка. – В нем что-то есть настоящее, мужское, что нас, женщин привлекает.

– О чем вы говорите! – Щеки Людмилы полыхнули огнем.

– Милочка! А ты думаешь, он зачем сюда приехал? Здоровый сильный мужик. Да здесь

больше половины таких, кому жена приелась и хочется новенького. Я лично тоже надеюсь найти здесь подходящего мужчину. И не вижу в этом ничего предосудительного. Если муж только два раза в месяц уделяет мне внимание, то пусть пеняет на себя.

– Я никого не осуждаю, – пожала плечами Людмила. – Каждый живет по-своему. Но я с ним больше встречаться не буду. Мне мое душевное спокойствие дороже всего. Не дай Бог, еще кто-то узнает, и из мухи сделают слона.

– Волков бояться – в лес не ходить, – пренебрежительно фыркнула Алла Сергеевна. —Курортные романы тем и хороши, что длятся не больше срока вашего отдыха и заканчиваются без боли и разочарования.

Вечером Юрий вышел покурить на площадку перед главным корпусом. По ее периметру были установлены деревянные скамейки с высокими, решетчатыми спинками, Он сел на одну из скамеек, достал сигарету и закурил.

Вскоре к нему присоединился полный, лысоватый мужчина лет пятидесяти. Толстяк тоже достал сигарету и с видимым удовольствием затянулся табачным дымом. Потом окинул Юрия коротким, изучающим взглядом, и поинтересовался:

– Вы давно приехали?

– Нет. Сегодня после обеда.

– Я тоже… К сожалению, погода стала паршивой. Пришлось долго ехать… А впрочем, – он заулыбался. – Черт с ней, с погодой. Главное, как я успел заметить, здесь есть кого закадрить. Неплохие дамочки, надо сказать, приехали. Вот, например, эти…

Юрий посмотрел в указанную им сторону и увидел Люду с «командиршей». Они обе в нарядных брючных костюмах шли к лесу.

– Я с ними за одним столом сижу, – пояснил толстяк, не отрывая глаз от женщин. – Из них особенно рыженькая хороша. Посмотрите, какая фигурка. Прелесть!

Глаза незнакомца заблестели. В них появился азарт охотника, увидевшего дичь.

– Жаль только, к рыженькой сложно подступиться. Ее спутница посовременней баба.

– А чем рыженькая от нее отличается? – с интересом спросил Юрий, продолжая наблюдать за Людой и ее спутницей.

Сердце его предательски дрогнуло и учащенно забилось. Юрию вдруг очень захотелось, чтобы Люда хоть мельком обратила на него внимание. Но она находилась, вероятно, в глубокой задумчивости и никого не видела вокруг себя.

– Я вижу, Вы плохо разбираетесь в женщинах, – повернулся к нему толстяк. – Да при одном взгляде на нее видно, что она, так сказать, тонкая штучка. Ей поэзия нужна, философия… А на какой хрен мне философия, если времени у меня в обрез? На все про все две недели… – сказал он и взглянул на своего собеседника с чувством снисходительности и превосходства.