Ольга Заровнятных: Мой парень – инопланетянин

– Кто? – рявкнул Пашка и ехидно добавил: – У нас, кроме тебя, в классе крыс нет!

– Не знаю кто, – чуть не плача воскликнула Дина, – но не я!

– Ты, ты! – настаивал Пашка, повышая голос.

– Крыса! – вдруг выкрикнул Ванька.

И тут понеслось… «Крыса!», «крыса!», «крыса!» – озлобленно скандировали мальчишки в лицо Дине. Вскоре и девчонки к ним присоединились. Это было так заразительно, что даже я сдавленно крикнула разок «крыса!», а потом вдруг раздался вскрик Дины… короткий, испуганный, болезненный.

Клубок из тел покатился по земле. Никто больше не скандировал. Девчонки испуганно визжали и отскакивали в сторону.

– Это что здесь происходит? – раздался возмущенный возглас женщины, случайно проходившей мимо. – А ну! А ну разошлись все быстро! – она схватила за воротник ближайшего из копошащихся в куче мальчишек и хорошенько встряхнула. Это оказался Никита Фомин, остроносый тонкогубый мальчишка. Он плаксиво скривил лицо, а когда женщина отпустила его, тут же пронзительно закричал: «Валим! Валим!» – и первый побежал в сторону школы. Клубок тел мгновенно распался, мальчишки улепетывали кто куда. Со снега медленно поднималась Дина.

Она не была избита, нет. Она была скорее сильно помята. Пряди волос выбились из хвостика и торчали как поломанные перья вороны, попавшей в лапы кошки. Шубка была распахнута – вырванные с корнем пуговицы лежали тут же, у ее ног. Она плакала, опустив глаза. Но плакала совершенно беззвучно.

Те девчонки, которые успели убежать одновременно с мальчишками, теперь наблюдали за происходящим с безопасного расстояния. И только пять-шесть кулем, включая меня, стояли с понурым видом, выслушивая укоры посторонней нам женщины. Она порывистыми движениями, как могла, привела Дину в порядок, выговаривая нам: «Да как вам не стыдно! Всей толпой – на одну! Да что она вам такого сделала, что вы с ней так? Это же подло! Подло!» – женщина отряхнула снег с Динкиной шубы, запахнула ее, подобрала пуговицы и запихнула Динке в карман, пригладила ей волосы.

– Ну все, все, не плачь, – ласково произнесла она, вытирая слезы Дине. – Давай-ка, иди домой. Сможешь сама дойти?

Дина сдержанно кивнула в ответ, так и не подняв на нас взгляд. Зато женщина вновь обвела нас строгим взглядом, затем посмотрела на толпу наших одноклассников и решительно заявила:

– Ну нет, давай-ка лучше я тебе провожу. А то эти шакалята опять накинутся! Идем, идем, – и она, взяв в одну руку Динин ранец, другой взяла ее за руку и повела, спрашивая у нее попутно дорогу и не удостоив нас больше ни единым взглядом.

– Все. Нам конец, – удрученно произнесла Ирка Палкина, стоявшая рядом со мной.

– Да ладно, – откликнулась я. – Может, все еще обойдется. Мы же ей ничего такого не сделали.

– Мы не сделали, сделали мальчишки, – живо согласилась Ирка. – Но мы же тоже здесь были!

– Да Динка нас, наверное, даже не заметила в этой свалке, – предположила я, понизив голос и трусовато оглянувшись на топчущуюся недалеко от школы толпу одноклассников, которые, судя по всему, тоже держали совет. – Что она скажет-то? По фамилиям, что ли, начнет перечислять?

– Скажет, что весь класс! – недовольно сказала Ирка.

– А мы скажем, что она врет, – невозмутимо заявила я. – И кто докажет, что нет? Кому поверят больше, ей или нам? Нас-то больше, а она одна.

– А если она эту тетку приведет, и та на нас укажет? – влезла в разговор Аня Федотова.

– Да, а если она тетку приведет? – испуганно повторила за ней Ирка.

– Ну и что? Мы же ее не били! – уверенно возразила я. – Просто в сторонке стояли. А тут мало ли кто стоял еще, вон сколько прохожих, – я кивнула на проходящих мимо людей. – И что, все они виноваты?

Девчонки помолчали, переглядываясь. Наконец Аня закинула за плечо свой ранец и заявила:

– Да я вообще себя виноватой не считаю. Если уж честно, Динка сама во всем виновата.

– Да, нечего было зазнаваться! – согласилась с ней Ирка.

На том мы и разошлись в тот день по домам. Причем мы с Иркой пошли вместе, поскольку нам было в одну сторону, хотя до этого никогда не дружили. По дороге мы еще немного поболтали, припоминая некоторые особенно яркие случаи Динкиного зазнайства и все более уверяясь в собственной невиновности.

Когда мы с Иркой распрощались, став за какие-то десять минут самыми близкими подругами, я пошла домой уже одна, совершенно окрыленная. Случай с Диной тут же вылетел у меня из головы, теперь меня занимало другое: оказывается, Ирка была очень интересной девчонкой. Странно, что мы раньше никогда с ней не болтали. Это ж сколько времени потеряли, эх! А могли бы уже давно дружить…