Александр Графов - О хирурге. Хирурга жизнь – совсем не мёд

– Аркаша! Куда твои уши смотрят? Где твой первый палец? Русский способ! Не сгибай кисть! Твой друг Шура уже под окном.

– Услышала. Во! Даёт…!

– Аркаша, закрой рот. Ты плохо слышишь, звук в твоей глупой голове не задерживается и пролетает. Сколько мне тебе об этом говорить?

Одна еврейская семья на весь Болхов. Дружат с моими родителями, а мы с Аркашкой. Они из Ленинграда и мой отец ленинградец. Он жил на Фонтанке, они на Васильевском острове, рядом с кинотеатром «Гигант».

Тётя Соня мне говорила: «Шура, я коренного ленинградца узнаю по голосу, шагам. Мне даже не надо его видеть».

– А если папка будет пьяный? Узнаете?

– Шура, сынок, это не имеет значения. Узнаю, даже ещё быстрее.

Моя мать тоже узнаёт, когда отец пьяный, издалека…, но она его видит. Чудеса…

Аркашка на полгода старше меня, но больше в два раза, учимся в разных классах. Я в «А», он в «Б». Задания на дом одинаковые. У Аркаши плохо с арифметикой, но пятёрка по чистописанию. Я решаю примеры в уме, но чистописание никак… Дома сёстры младшие не дают хорошо написать и меня учительница оставляет после уроков, чтобы я писал предложения, буквы с нажимом и не залазил за разлинованные полоски. Чернилами, школьным пером. И без клякс! Тетрадь оставляла в школе. Аркашки за пятёрку по арифметике мать даёт 5 рублей, мне хрен, кто что даёт. Дневник никто не смотрит, все работают. Домой поздно с работы приходят. Не до меня. Я решаю за Аркашку примеры, на деньги покупаем конфеты «подушечки».

У Аркашки врождённый абсолютный слух. Так сказала тётя Соня.

– Тетя Соня, а есть слух ещё лучше?

– Шура ты такой любопытный! Есть, но это горе и почти сумасшествие. У дяди Аркаши, моего брата Фимы, был такой слух. Он умер от голода в блокаду. Отца твоего взяли в Армию, а его нет. Плохо со зрением. Остался! Как мы его не уговаривали! Не могу себя простить. Появляются слёзы.

Перевожу разговор.

– А как это, лучше абсолютного?

– Шура, когда ты чуешь запах, ты можешь узнать, что твоя мама готовит – картошку или щи?

– Ещё бы! Даже чую когда с луком, а когда с салом.

– Вот Шура, а теперь представь, что человек слышит звук, любой. И что он видит? Краски, цвета, образы, картины. Плохо, когда ты голодный, а тебе всё время чуется запах картошки?

– Да, не хотел бы я быть таким. А что делать? С картошкой понятно. Её надо найти и поджарить. А с музыкой…?

– Сразу видно, ты умный мальчик. Играть Шура, играть и на хорошем инструменте. Это очень важно! Где сейчас найдешь приличный инструмент? Мы купить не сможем, а скрипка Фимина пропала. Шура, ты будешь врачом, как твоя бабушка. Это я тебе говорю, тётя Соня. А я никогда не ошибаюсь.

– Тетя Соня, я буду шофёром, как отец. Буду ездить на «ЗИСу».

– Нет! Папе с мамой не дала выучиться война, а ты, закончишь медицинский институт. Врач очень хорошая профессия. Аркадий врачом не будет, но если займётся собой, музыкант из него получится. Лентяй, 3 позицию никак не освоит. Аркаша, ты меня слышишь?…

Аркаша выбегает из дома. Так, вместо пяти рублей он получил 2 рубля. Соня вычла 3 рубля за двойку по контрольной. Бежим в магазин.

– Аркаша, покупай «подушечек» на рубль. Другой пригодится, когда ты двойку опять получишь.

Покупаем конфет на рубль. Бежим за сарай в своё укромное место. И едим эти конфеты. Слаще нет ничего в мире. Я смотрю на звёздное небо, тишина, еле слышен какой-то звук и падают звёзды.

– Аркаш, у меня тоже цветной слух. Слышу музыку и синеву от звезд.

– Шурка, это самолёт двухмоторный. Они часто по ночам летают.

Съев конфеты, облизываем бумагу, пальцы. Аркаша говорит мне о инструменте, 1 пальце, 1 позиции на струнах, о пятой струне на скрипке. Я слушаю молча. Это не примеры решать. Большой палец не считается, а указательный – 1 палец. Может 5 струна и есть большой палец? Пойди, пойми.

– Всё, идём спать Аркаш, завтра я за тобой зайду.

Расходимся.

Уезжали они неожиданно, осенью. Дядю Мишу переводили на работу в Ленинград на какой-то завод. Они пришли к нам проститься. Отец диктовал тёте Сони адреса родственников. Она записывала. Мать собирала подарок из того, что есть в доме. Мы с Аркашкой стояли во дворе. Я плакал, стиснув зубы. Не плакал когда бил отец, ребята на улице, а тут плакал. Аркаша плакал навзрыд, не стесняясь. Протягивает мне целый кулёк с «подушечками»

– На, ешь.

Я достаю из кармана телогрейки складной ножичек. Зависть всех пацанов на улице.

– Возьми на память. Мать тебе такой не купит.

Подходит тётя Соня.