Валерий Мирошников: Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 2. Ландаун навсегда! (Хохмоэпическая трилогия)

– Этот Голтис, видимо, толковый парень. Ты мне о нем расскажешь.

– Но чтобы тело стало таким выносливым, надо есть настоящую пищу, – припомнила Лариса. – А не мертвую пищу из супермаркета.

– Тоже верно! К счастью, у нас в поместье пища живая, своя. Ты продолжай вспоминать, а пока важно вот что. Три котла Конька-горбунка – это, с одной стороны, реальные котлы, с которых начала развиваться банная традиция, но с другой стороны – это метафора, символ. Котел со студеной водой символизирует физическое тело, которое надо очистить. Котел с вареной водой – душу, сферу информации, а также эмоций и чувств, которые суть концентрированная, свернутая информация. Они также нуждаются в очистке. Котел с молоком содержит ключ ко всему – это наш дух, наше намерение, наше творческая суть, искра Божия. И все они должны быть приведены в состояние первоистоков.

– И с чего начнем?

– С простого! – улыбнулся Ландаун.

– Папа, а достроить иглу – это простое? – невесть откуда возникла Матрена.

– Чуть позже, дочка, что-то я выпал из архитектурного творчества.

– Так и зима пройдет! – вздохнула Матрена.

– Не пройдет! – успокоил ее отец. – Обязательно успеем!

– А какой Ландаун ларискины сапоги в печку поставил? – с кухни появилась Гюльчетай с двумя обгоревшими голенищами от Армани.

– Я вот… как бы это… – замялся вольный философ.

– Будем считать, что это сгорела моя лягушачья шкурка! – философски отметила Лариса.

С утра Ландаун отправился колоть дрова, а Лариса их носила и складывала в поленницу. Бросаясь с колуном на кряжи, Ландаун представлял их эгрегором толпы на революционной площади, поэтому щепки летели во все стороны, как после взрыва гранаты Ф-1. Угнаться за разошедшимся хозяином было нелегко, поэтому Лариса носилась бегом, лицо ее на морозе раскраснелось, а глаза от азарта сияли. Время от времени для передышки Ландаун ставил колун на пенек, поднимал вверх указательный палец правой руки, и в этой позе к нему автоматически приходила очередная мудрость:

– Чтобы понять некоторые истины, нужно вдохновение, нужна радость жизни. А откуда берется в организме радость?

– От свежего воздуха! – выпалила запыхавшаяся Лариса.

– Ну, конечно, конечно. Если не давать телу свежего воздуха, чистой воды, полезной пищи, то в организм чахнет и никакую радость испытывать не способен. Но в дополнение ко всему есть научный факт: при работе крупных мышц тела выделяются гормоны удовольствия…

– Эндорфины, – закончила мысль Лариса.

– Ты все знаешь лучше меня! – улыбнулся Ландаун. – Когда мы закончим наше исследование, ты скажешь: «Я же всегда это знала!»

В это время опять появился Михалыч и свесил свою бороду через зеленую изгородь, что твой Конек-горбунок:

– Здравствуй, сосед! Как продвигается твой эксперимент?

– А что уже всем все известно? – удивился Ландаун и обратился к Ларисе. – Проболталась?

– На Лариску не греши! – сказал Михалыч, хотя их никто не представлял друг другу. – Там за вами следят. – Он поднял глаза к небу. – И волнуются.

– Могли бы и подсказать, – вздохнул Ландаун.

– Подскажут! – подбодрил исследователей Михалыч. – А насчет этих р-революционеров. Эх, в мое время их бы посадили на гауптвахту суток на 20 – и все бы белые ленточки с них осыпались.

Михалыч ушел, а Ландауна осенило:

– Гауптвахта! Лариса, я хочу рассказать тебе одну историю.

В молодости я служил в армии в монгольском городе Улан-Баторе. Кстати, мой сын сейчас служит в Бурятии буквально в 200 км от того места, где служил я. Что-то, видимо, связано у нас в роду с этими местами. Но дело не в этом. Кто-то приходит в армию служить Родине, а кто-то в армии убивает время до дембеля. Ну и с такими, конечно, происходят разные истории, за которые командиры наказывают их гауптвахтой от 3 до 28 суток. И на что я обратил внимание – эти штрафники приходят с губы… помолодевшими. Им и так всего по 20, а выглядят на 15—16, не больше. Что такое гауптвахта? Весь день строевая, весь день на морозе, на еду дают 15 секунд, спят без одеял – короче, по-всякому над контингентом издеваются, чтобы баловать неповадно было. Но результат говорит за себя. Никакой санаторий не дает такого оздоровительного эффекта. Кто-то, конечно, и пальцы отморозит, и с губы прямо в санчасть, но это уже издержки производства. Поэтому…

Ландаун выразительно посмотрел на Ларису. Та запаниковала:

– Ты хочешь отправить меня на гауптвахту? – и ее глаза расширились до немыслимых мультяшных пределов.