Василий Кириллов - Архитектура Стокгольма рубежа XIX—XX веков

И тут же, С. Лагерлёф ассоциирует сказочную Винету с руинами древнего города Висбю, сохранившимися на острове Готланд и, по мнению шведов, хранящими следы некогда исчезнувшей цивилизации. Она пишет:

«Сохранился лишь голый, серый, каменный остов города. Оштукатуренные стены нескольких сохранившихся высоких домов были безо всяких украшений. Но Нильс совсем недавно видел затонувший город и мог представить себе, как были украшены эти дома прежде: одни – статуями, другие – чёрно-белым мрамором…» 15 15 Там же, С.130

Герой сказочной эпопеи невольно осознаёт, что Винета также не смогла противостоять силе времени, как и Висбю. И будь она в реальности, на её улицах тоже стояли бы церкви без крыш и дома без украшений.

«Так пусть же этот город во всём своём великолепии останется там, на дне морском», 16 16 Там же, С.131. – говорит сам себе вслух Нильс.

Похожие мысли, наверное, витали в голове и у Густава Фрёдинга. 17 17 См.: Фрёдинг Г. Стихотворения / Пер. и предисл. В. Потаповой. – М, 1968 Во всяком случае, в тот самый период, когда он сочинял стихотворение «Атлантида». Многие шведы тосковали о том, что у них в стране почти не сохранились памятники «седой старины», как в Италии или где-то ещё. А скромные руины на острове Готланд отнюдь не впечатляли.

Однако, это могли позволить себе только поэты, писатели и отчасти живописцы. Архитекторы же никогда не теряли связи с реальностью и вынуждены были отыскивать источник для творческого вдохновения в материальном культурном наследии прошлого, ориентироваться на конкретные зрительные образы. Тот же И.Г.Классон, например, в одном из своих писем из Испании в простой реплике ярко и правдиво передал те ощущения, которые он однажды сам испытал при посещении знаменитого дворца-монастыря Эскориал. Шведский архитектор, пораженный романтикой старины, восторженно констатировал:

«Гранит, гранит, гранит, жёлто-серый гранит снаружи, гранит внутри, гранит в полах, гранит в потолках, и известно ли вам, что какие-либо изящные украшения крайне трудно вырезать из этого твёрдого камня». 18 18 Цит. по: Ringbom S., P.47.

И.Г.Классона, буквально, переполняли эмоции. Он просто не находил нужных слов, чтобы ещё глубже выразить свои чувства. В его сознании, между тем, уже начинали постепенно зарождаться новые творческие идеи. В одном из последующих писем, зодчий откровенно напоминал К. Салину о том, что Швеция не менее богата природным камнем, чем Испания, что на Скандинавском полуострове можно тоже найти месторождения гранита, мрамора, песчаника и прочих горных пород. И дескать, ничто не мешает его соплеменникам использовать всё это в строительстве, добиваться тех ярких эффектов в архитектуре, которыми славились в давние века умельцы из Южной Европы. 19 19 См. об этом там же.

Подлинная мечта романтика! Она была вряд ли осуществима в современных условиях, но, безусловно, «подкупала» своей непосредственностью и верой в торжество искусства. Возможно, молодой шведский архитектор, подобно Ф.М.Достоевскому, наивно полагал, что именно красота должна спасти мир.

Вслед за Испанией, И.Г.Классон совершил небольшой «вояж» по территории Франции. И опять же в сфере его интересов оказались вовсе не Париж и другие знаменитые города, а тихие провинции, с их сохранившимся неповторимым местным колоритом. И.Г.Классона, судя по его откровенным признаниям, очаровали элегантные силуэты готических церквей и башни замков в стиле «французского Ренессанса». Именно эти последние впечатления, как выяснилось чуть позже, помогли шведскому зодчему выработать свой, индивидуальный почерк, как начинающему мастеру, предложить новые формы и композиционные приёмы в решениях построек.

…По возвращении на родину, И.Г.Классон с энтузиазмом приступил к творческой деятельности. В частности, он принял участие в конкурсе на проект доходного дома лесопромышленника Бунсова, расположенного на обширном участке, прилегающим к водам залива Стрёммен. Быстро застраивающаяся Страндвёген должна была стать одной из новых достопримечательностей шведской столицы. По линии набережной предполагалось разбить зелёный бульвар с широкой аллеей для прогулок.

Во второй половине XIX столетия в Стокгольме была распространена кирпичная «неоготика», формы позднего классицизма и «неоренессанса». Так называемое разнообразие архитектурных направлений в данную пору было типично для многих городов Европы. Вот, например, как описывал эту ситуацию в одном из своих научных трудов шведский исследователь Т. Поульсcон: