Владимир Данилушкин - Покурить оленя в Гарманде. Ироническая проза

☻ И тогда, на Соленом, не раз, во всяком случае, более одного раза испытаешь счастье от магаданского климата, ведь как бы ни припекало солнце, как бы ни мучила жажда, – если нашел на морском пляже поутру местечко, защищенное от ветра, прожарился до изнеможения, до теплового удара, – стоит войти в тень какого-нибудь дома, – и ледяная прохлада оживит, омоет лицо, руки и спину. Охладит и успокоит. Глянешь на яркое, летнее небо, и из него на тебя нацелятся подслеповатые глаза зимы. Ведь в Магадане на самом деле никогда не прогревается ни земля, ни воздух в тени.

☻ Тот, кто любит гулять по центру, в районе театра, обозревая сопки, где стоит радиоантенна и кривой клык – памятник замученным в сталинских застенках, в конце мая не раз становится жертвой оптического обмана. На сопках еще сохраняются пятна снега, а облака над ними расположены так плотно и убедительно, что невольно думаешь, что они укрывают вершины четырехкилометровых гор. Этакий рисованный задник для любительского спектакля. И опять не можешь отделаться от впечатления, что ты не на Колыме, а где-нибудь в Катманду, и сам ты дитя Кавказа, внук Памира, пущенный по миру. Тет-а-тет Алитет, сошлись два менталитета. Весь день хмурое небо, к вечеру солнце начитает греть, и тут – тончайший дождь. Океан перелетает воздушно-капельным путем.

☻ Есть у нас слепой дождь, и не только. Слепой снег и морось, сквозь них – солнце, как сквозь воду. Подслеповатый град и близорукий туман. С утра и с вечера, а то и на весь день. Может быть, именно в Магадане ярче всего проявляется понятие «слепая стихия». Будто бы она нуждается в поводыре.

Ну и что! На душе и в теле легкость, не надо набиваться пищей, вплоть до слепой кишки, чтобы отогревать живую массу, и сразу дешевеет сахар, туалетная бумага, не говоря уже о рыбе – прекрасной камбале, корюшке, а то и просто-таки царской кумже. Падает цена на зеленый лук, огурцы и помидоры – гордость теплиц прозрачного поселка Стекольный.

☻ Зеленый мир у нас особый: что ни растение, то лекарство – будь то одуванчик, кипрей, иначе иван-чай – сиреневые нескончаемые плантации вдоль дорог, радость чайника – крапива, пион. И даже цикута, чтобы отбросить коньки. Коноплю в теплице один наркоман выращивал. Была, говорят, одна елочка. О какой песня поется. Не уберегли. И дубок морозоустойчивый. Один бывший милиционер у себя на огороде три лета лопух корчевал. Оказалось, ревень – теперь варенье варит. А из мокреца, хорошенько наперчив, готовят начинку для вегетарианских чебуреков. Побеги стланика настаивают на водке и пьют, чтобы хорошо бегать. Нутряной дезодорант и прижизненный мумификатор. Вон кедровки от поедания шишек приобретают полную нетленность. В них, говорят охотники, пуля увязает.

Зимой и летом одним цветом кедровый стланик. Осенью тянет ветви с шишками к солнцу, чтобы дозревали. А кедровки тут как тут. Пируют. Ну и свинячат – не дай Бог. Чешуйки шишек разбросаны повсюду, что вызывает порицание моей жены.

Если у тебя еще целы зубы, присоединяйся, пощелкай орешек. Вкус ядрышек совсем как у сибирского кедра, только орешки мельче и требуют особой сноровки. К снегу стланик опускает свои лапы, не от бессилья, а чтобы накрыло снегом, сберегло от жгучих морозов. Тогда уцелевшие шишки становятся добычей мышек.

Кедровый стланик – артист, охотно исполняет роль новогодней елки, кордебалетом. Поэтому и в другие времена года, встретившись в тайге, вдруг напомнит тебе праздник детства: почудится, что пахнет мандаринами, и во рту вкус брусничного ситро, от которого газ долго бьет в ноздри.

☻ Картофель у нас имеет взрывную жизненную силу: если его перевезти на материк и посадить, то все рекорды бьет по скорости роста. Думаю, что если бы исхитриться вырастить здесь лимоны, то из них бы вышли настоящие лимонки, не говоря уж о гранатах. Нетерпеливые дети, мало сведущие в ботанике, начинают подкапывать картошку в праздник Проводов белых ночей – в конце июня. На кусте ничего нет, а редиской величиной с горошину можно поживиться с огородов, которые устраивают у себя жители первых этажей, скажем, на улице Наровчатова, возле магазина «Ирина», там еще на тротуаре написано: «Ирина, я тебя люблю!». Думаю, все Ирины города должны в этом месте замедлять шаг и размышлять, кто бы это мог быть. Не я, честно!

Недавно появилась в городе амброзия – опасный сорняк, достигающий трех метров высоты и напрочь забивающий кукурузу. Вместе с гуманитарной помощью завезли из жаркой страны. Конечно, некоторые в панику ударились, а рисковые магаданцы рады. Пусть растет, кукурузу не забьет – ее в Магадане и в хрущевские времена не удавалось разводить, а сорняк – что ж, кому-то он плох, а по нашим понятиям, пусть хоть пятиметровый, нам зеленая масса не лишняя.