Владимир Данилушкин - Покурить оленя в Гарманде. Ироническая проза

☻ Может быть, нам стоит забыть о тепле, переключиться на холод? Чем богаты, тем и рады. Устроить культ снега и льда? Странно, что никто из магаданцев не додумался давать нашим долгим зимам имена, как поэт Давид Самойлов: «У зим бывают имена. Одна из них звалась Наталья. И было в ней мерцанье, тайна, и холод, и голубизна…» Вон японцы величают свои тайфуны, как женщин. И это правильно. А мы что же, разве не гордимся женщинами и снегом, нашим достоянием? Ни одной зимы не бывает в Магадане без двух, а то и четырех крупных метелей. Ветер дует такой, что срывает шапки с голов, прямо в руки злоумышленников, куски шифера с крыши, а одну немолодую женщину утянуло под грейдер, и она погибла.

У Татьяны, заочной студентки, был аквариум на 300 литров. Рыбки, чуя такой простор, вырастали с ладонь. В холодную зиму, когда город был на грани кризиса, они жались к обогревателю. Воду грели в чайнике и лили в аквариум. Но не спасли.

Крокодил в зоомагазине сильно мерз, буквально прижимался к калориферу, а большие американские тараканы облепляли самого крокодила, насыщаясь его живым теплом. Он их ловил, клацая мощными челюстями. Тараканы тоже были выставлены на продажу. Якобы от них большая польза: они изгоняют из квартир рыжих местных тараканов.

На морозе хорошо книгами на базаре торговать. Если есть клопы, они вымерзают. Вот пьеса Маяковского «Клоп». А кто это из книги выползает, красненький? Кстати, для продолжения темы, надо и про шмотки сказать. Какие-то вошки погибают, покраснев, как вареные крабы, а кто-то из них моржует, закаляется, вместе с хозяевами, бичами.

До сих пор старожилы помнят случай, когда заплутали в пригородной зоне лыжники, и молодой человек замерз, спасая девушек.

Один романтик ушел на охоту, в зеленую зону Магадана. Хватились – нет человека. Посмотрели по данным: молодой. А ему за 50, два инфаркта, третий в лесу настиг. А сколькие не смогли, обессилев, без штопора раскупорить бутылку «Особой московской», вскрыть железными зубами консервную банку! Немало жизней унесли во время оттепели гибельные лавины! Даже три тонны мокрого снега валят человека с ног и обволакивают непроницаемой для дыхания массой. А тут десятки тысяч тонн. Иногда специально обученные люди сбивают снежные навесы из орудий, да где столько напасешься снарядов! Не надо лавины, хватит и половины. Между нами: не надо и цунами! Но они бывали, достигали в Нагаевской бухте, придя из Чили, метрового роста.

☻ Кстати, о японцах. А ведь мой дом на проспекте Ленина как раз строили пленные второй мировой войны. Сейчас скажи кому, так международного скандала не избежать. Такие щели, такое некасание стекла с оконным переплетом! Где же ваше хваленое японское качество? А еще хотят исторический центр города законодательно объявить архитектурным заповедником. Отцы и отчимы города. Жаль, я не борец за права человека, а то бы подал иск в международный суд на возмещение морально-материального ущерба. Вернитесь и переделайте, бракоделы! Автомобили возвращаете на завод, устраиваете абгрейд? Вот и дома подшаманьте.

И в Международный трибунал по защите прав животных тоже стоит обратиться. Кот в поисках тепленького местечка прыгает на телевизор «Шарп», потом на видеоплеер «Панасоник». Слов нет, любит передачи Затевахина смотреть, особенно про птичек, но не одобряет, что телик только светит, ничуть не грея. А делали бы японцы электронику в северном исполнении – не пришлось бы включать тепловой вентилятор «Электу».

Очевидного не видят, а ведь наладились ветераны бывшей Квантунской армии приезжать в Магадан, к могилам умерших в плену сотоварищей, совершать над ними погребальные обряды. Один деятель по-русски довольно сносно изъясняется. Подарил бывшему (не скажу, кому) автомобиль высокой проходимости. А ведь этот господин не жил в доме, построенном японцами. Обретался в новом, где мусоропровод. Нет, вовсе не переодетая милиция. Обычный мусоропровод, а черви в нем завелись не простые, а чемпионские: до третьего этажа по стенам доползали. Возможно, какой-нибудь экзотической рыбалкой увлекался. Сейчас-то он в столице, а там батареи – не притронься, с открытыми окнами спят. Он все говорил о градообразующей отрасли, ни разу не упомянув о главном: о тучах, именно из них и падает, крайне редко, град.

Наши строители, не пленные, хорошо оплаченные, старались, быстро делали, завоевывали знамена в соревновании, премии, ордена, а стены такие тонкие получались, что снежная пыль пронзает их насквозь, как марлю, кровля почти в два раза тоньше положенного, дождь на третий год просачивается беспрепятственно до первого этажа. Конечно, у японцев окна и стены из бумаги, но там и зима, небось, один день длится, икебана мать, япона отец. Да и ихняя рисовая бумага и впрямь все стерпит!