Екатерина Асмус: Времена (сборник)

– Подумайте обо всем, Лидия Сергеевна. Хорошенько подумайте. До новой нашей встречи. До скорой встречи!

Получив подписанный пропуск на выход, Лидия Сергеевна обожженным мотыльком метнулась к дверям. Огромным усилием воли она заставила себя прошептать: «До свидания». Но уже в дверях ее вновь окликнули.

– Лидия Сергеевна!

Она резко повернулась, зашаталась на высоких каблуках, и чуть было не упала.

– Лидия Сергеевна. А вы знаете, кто еще совершил предательство по отношению к Родине вместе с вашим мужем?

Она молчала. Он тянул паузу. Затем громко, припечатывая каждое слово, как пощечину: «Младший научный сотрудник Бойко Татьяна Викторовна. Двадцати пяти лет. До свидания».

Прежде чем пуститься в путешествие по необъятным закоулкам коммунальной квартиры, нужно осторожненько выглянуть из комнаты и посмотреть, не идет ли в кухню злющая бабка Елизавета Власьева. А иначе – пропало катание на скользких паркетинках, ежели ей на дороге попадешься. В навечно засаленном халате, с тюрбаном на голове, сооруженном из свалявшегося пухового платка («давление мучает, зараза!»), она важно шествует с кастрюлями наперевес, и лицо ее с поджатыми в нитку губами, перекошенное ненавистью ко всему на свете, изжелта-бледное и одутловатое парит в полутьме коридора. Елизавета Власьевна привычно недовольна: на общей кухне она извергает сто слов в минуту, уличая соседей в разнообразных, но непременно смертных грехах. «Свет в туалете не гасят, убираются нерадиво, шумят, музыку крутят до полуночи, детей балуют, одеваются как черте что, готовят что попало…»

Однако, путь свободен: страшная Елизавета Власьевна достигла кухонного помещения, и можно смело вылезать в длиннющую коридорную кишку. Ну, во-первых, на сундуке посидеть. Сундук – громадный кованый бабушкин сундук – стоит ровно под телефонным аппаратом, чей черный корпус четким силуэтом выделяется на серо-желтых засаленных обоях, сплошь испещренных номерами, неизвестными, давно забытыми. Жильцы коммунальной квартиры садятся по очереди на бабушкин сундук и звонят куда-то. И вечно спорят о том, кому нужнее срочно позвонить и кто «слишком долго занимает общественный аппарат». Но это происходит вечером, после рабочего дня, а сейчас, когда все на службе, можно уютно устроиться на сундуке, и помечтать, и представить, как здесь все было устроено раньше. Аська знает, что прежде квартира целиком принадлежала бабушке. Вернее, ее мачехе, а потом уже бабушке. И коридора этого заваленного ненужным хламом, страшного, узкого, темного, словно путь в преисподнюю, вовсе и не было, а тянулась светлая и радостная анфилада бесконечных, изящно убранных комнат… Но об этом никому говорить нельзя! И двери анфиладные заклеены обоями. Сложно понять – почему. А еще сложнее понять, отчего нынче в бабушкиной квартире живут посторонние люди – целых двадцать человек в пяти комнатах, а у бабушки осталась лишь одна, разгороженная самодельными тощими перегородками на «пенальцы». И в этих пенальцах – бабушка, мамуля, папа и сама Аська. А эти самые посторонние, что вселены на бабушкину площадь, все время командуют. Мамуля их сторонится, а бабушка – нет, бабушка всех любит, для каждого найдется у нее доброе слово и ласковый взгляд.

Аська сползает с сундука. Дальнейшее путешествие по общему коридору все опаснее, и страх сладко подсасывает под ложечкой. Ежели удастся пройти до конца и никого не встретить, то получится покататься на натертом до блеска мастикой дубовом паркете. Пока страшная бабка Елизавета Власьевна готовит в кухне обед и ругается на соседей, ее муж, хмурый дед Андрей (мамочка говорит – доносчик и кляузник), мирно спит в ожидании трапезы. Аська побывала как-то с бабушкой на занимаемых ими метрах: повсюду полированная мебель, пестрые половики и белые, вышитые цветными нитками салфеточки. Особенно поразила Аську кровать. Высокая, блестящая, с железными шариками в изголовье, она была покрыта белоснежным кружевным покрывалом, а сверху громоздилась целая пирамида подушек в кружевных же наволочках.

Такая же в точности кровать, но покрытая двумя черными от грязи перинами, у другой соседки: бородатой и бородавчатой старухи – тети Нюши. Эта тетка Нюша – притча во языцех и предмет бесконечных насмешек мамочки и ее изящных подружек. Явилась Нюша из глухой деревни, поступила на фабрику и была подселена, среди прочих трудящихся нужного происхождения, на бабушкину жилплощадь. Это когда бабушку «уплотняли». То есть делили ее квартиру, завещанную отцом и мачехой, на каморки для чужих людей. Аська плохо понимает, почему это произошло, но забавные истории про глупую тетю Нюшу ей нравятся. Особенно про то, как тетя Нюша в ЖЭК на политинформацию ходила. Вернулась она с горящими глазами и на кухне восторженно повествовала, будто лектор, ученый человек, говорил: «Нашли в пустыне двадцать пять Бакинских комиссаров, и все раком зараженные». Тут мамочка с подругами начинают хохотать столь заразительно и долго, что Аська, которая ни слова из истории не поняла, поневоле смеется вместе с ними.