Александр Мищенко - Звездный балдж

Из того же источника почерпнул я о прекрасных человеческих качествах императрицы, у которой внешнее было абсолютно сгармонизировано с внутренним. «Александра Федоровна не любила повелевать и не раз говорила, что слово Befehl (приказание), и глагол befehlen (приказывать) понятны ей только в устах императора. Чуждая всякого личного честолюбия, далекая от желания властвовать, она стремилась лишь делать добро и пользовалась своим влиянием для того, чтобы помогать ближним, чтобы облегчить их страдания. Оказывая массу благодеяний, императрица Александра Федоровна всегда тщательно старалась скрыть, что эти добрые дела сделаны ею; истина открывалась иногда только по прошествии нескольких лет… Чтобы дать понятие о размерах ее благотворительности, достаточно будет сказать, что по кончине ее по бумагам оказалось, что ею тратилось ежегодно две трети ее личных сумм на благотворительность». Было б тако у нынешних олигархов, не лежала бы моя книга «Байкал: новое измерение» сверстанной три года в издательстве. ВЕЛИКАЯ НЕМАЯ ОНА, слова ее вопиют и кипятят мой кровоток… А обращался я за помощью и к десяткам богатейших людей России, и к губернаторам Ямала и Тюмени. Из департамента Кобылкина даже не ответили, что отказали мне в финансировании романа, хотя более года «рассматривали». Чихнули и на мощное предварение современного сибирского классика Анатолия Омельчука. Нефтяной магнат из Сургута Богданов, с которым встречался некогда как с помбуром, даже не ответил мне в Год литературы. И бреду я по жизни, как бедуин по раскаленной пустыне. Но вот не опосля пришла хорошая мысля: послать эту книжку меценату Вексельбергу. Что стоит ему выделить мне на пилотное издание байкальского романа (100 экземпляров) 300 тысяч рублей… Вот вам и царствующая особа! Альтруизм роднит ее и с Гаем Юлием Меценатом, и с «гаринским парнем» Василием Петровичем Федотовым, и с сонмом других людей, обладающих таким благородным свойством.

Это яйцо покрыто розовой эмалью, но под эмалью уже иной узор. Сеточка мелкая, вся поверхность усыпана цветочками ландышей, изготовленных из жемчужинок разного размера. Листики вырезаны их нефрита, любимого камня Фаберже, и само яйцо украшено ко всему прочему алмазами и золотом. У него тоже был такой сюрприз, секрет своеобразный – копия императорской короны, которая помещалась в верхней части. Она могла приподниматься, и тогда изнутри появлялись три акварельных портретика. Сейчас секрет перед вами представлен в раскрытом виде. На этих портретах изображены Николай Второй и две его старших дочери, Ольга и Татьяна. Потом можно было снова нажать на кнопочку – корона опускалась, и портреты оказывались вновь внутри пасхального яйца. Такой необычный сюрприз. Через два года после создания, в 1900 году это яйцо экспонировалось на Всемирной выставке в Париже. Оно произвело настоящий фурор. Самые признанные европейские ювелиры ничего подобного еще не встречали. Карл Фаберже получил на этой Выставке Гран-При, и сами французы удостоили его самой высокой во Франции награды, вручив ему Орден Почетного легиона. Так миниатюрный изящный шедевр принес Карлу Фаберже всемирную славу».

«Цветет все в работах у Фаберже, как цветет весною природа, – думалось мне. – Вот и награда его выросла, как цветок ландыша».

ЛК:

«Перед вами пасхальное яйцо-часы, это подарок Николая Второго своей матери Марии Федоровне. В нем Фаберже соединил два интересных механизма. Это часовой механизм, вы видите здесь часовой циферблат с золотыми стрелочками, цифирьками. Благодаря второму механизму, когда били часы, то изнутри, из под крышечки появлялся петушок, сделанный из натуральных перышков, он начинал кукарекать, хлопал крылышками и потом вновь скрывался внутри пасхального яйца. Идея эта соединить в одном предмете два механизма, принадлежала, кстати, не самому Карлу Фаберже. Он видел такие вещицы, музыкальные шкатулки с птичками или часы с птицами, в Европе, когда путешествовал там, и поэтому решил просто использовать европейскую традицию. И если для Европы это было уже не новинкой, то в России воспринималось как свежая, совершенно необыкновенная идея. Получив такие часы в подарок, Мария Федоровна была очень удивлена, восхищена, не могла найти слов, чтобы выразить свой восторг. „Восхитительно! – воскликнула императрица. – Этот Фаберже просто гений и величайший художник нашего времени“. Часы обильно украшены золотом, жемчугом, и опять же – эти колонночки, гирлянды из золота, т.е. классика присутствует практически в каждом произведении. В1911 году Мария Федоровна вновь получила от своего сына подарок на Пасху, яйцо, но еще более оригинальное. Оно было сделано в форме лаврового дерева. Сразу можно и не догадаться, что это пасхальное яйцо, потому что овальная форма яйца совпадает с овальной формой кроны этого дерева. Кстати, в кроне ни много, ни мало, а 325 листиков. Они все из нефрита. Каждый из них вырезался по отдельности, а потом скреплялся друг с другом на специальной сеточке, которая практически нам даже не видна. И получился такой удивительный декоративный предмет, который в Европе тоже пользовался большой популярностью: декоративные деревца – тамошняя традиция. В деревце Фаберже жила сюрпризная птичка. Она сейчас находится внутри, мы ее не видим, но на планшетике вы сможете ее посмотреть повнимательнее. Ключиком открывалась верхняя часть кроны, и отсюда как раз и появлялась эта птичка. Она начинала крутиться вокруг своей оси, пела песенку и вновь скрывалась внутри деревца, в листиках. Это была своего рода музыкальная шкатулка. Здесь Карл Фаберже опять использует свой любимый камень нефрит, зеленого цвета, цвета надежды, свежести природы. Листики – из нефрита светлых оттенков, а подставочка и колонки – более темных тонов. Кстати сказать, птичья тема была связана именно с образом Марии Федоровны. Она являлась заядлой птичницей, у нее в Петербурге, в Аничковом дворце был большой зал, уставленный клетками с певчими птицами. Николай знал об этом увлечении своей матери и, заказывая Фаберже подарок, высказывал, конечно же, свои пожелания».