Василий Лягоскин: Ультиматум президенту. Вторая книга о Серой Мышке

– Это что? – ткнул он пальцем в стройку, где не было видно ни одного рабочего.

– Новый вокзал будет, – ответил подскочивший капитан, – только неизвестно когда.

– Электричество там есть?

Капитан неопределенно пожал плечами.

– Сварка там работает, – неожиданно подсказала Лидка, – только сегодня праздник, все гуляют.

Генерал-майор кивнул, даже не обернувшись, и совсем негромко произнес:

– Рычков!

Неведомый пока Рычков, сидевший до сих пор в УАЗике, услышал и выскочил, словно чертик из табакерки, оказавшись десантным майором. Если бы вся российская армия состояла из таких орлов, как майор Рычков или сам генерал Семенов! Последнему видимо тоже пришла в голову подобная мысль. Он недовольно поморщился, еще раз окинув взглядом шеренгу совсем уже сомлевших солдатиков, потом явственно подобрел, остановившись на майоре и кивнул на серую недостроенную громадину:

– Командуй разгрузку, майор. Капитана Суровцева ко мне!

– Есть, – козырнул Рычков и направился – быстро, очень быстро; но не побежал, а именно направился выполнять приказ.

Колонна была длинной. Последний автомобиль едва поместился на длинной улице. Но майор не побежал вдоль бесконечного ряда трехосных КАМАЗов, кузовы которых были покрыты брезентовыми тентами. Он сунулся на секунду в кабину переднего, и тут же отправился назад. Почти сразу же из КАМАЗов посыпались бойцы. Как передавалась команда от первого до последнего, Кочергина так и не поняла; не заметила. Но автомобили освободились от живого груза почти одновременно. Десантники свою задачу знали на все, или почти на все случаи жизни. Сейчас они молча и сноровисто строились в монолитные шеренги.

Это были солдаты! Немногим старше тех, что уже несколько часов изнывали под солнцем, десантники превосходили их во всем – даже не на голову… Это был просто другой уровень подготовки. От шеренг, от этих накачанных ловких парней, вооруженных укороченными автоматами, какие местные «бойцы» видели только на картинках, веяло силой и уверенностью.

От середины колонны уже стремительно двигался, догоняя майора, еще один офицер – капитан Суровцев, как правильно угадала Кочергина. К генералу он подошел, чуть отстав от майора. Семенов довольно кивнул, оглядев свое воинство, растянувшееся по улице, и тут же посуровел, покатал желваки на скулах, очевидно вспомнив, зачем здесь находится и он сам, и его гвардейцы.

– Суровцев! – повернулся он к капитану, – бери взвод и занимай эту крепость. Обустраивай там командный пункт. Наладить связь с дивизией, с Москвой и объектом.

Он махнул рукой на недостроенное здание, которое возвышалось над окрестностями, одновременно отпуская этим жестом капитана. Нового приказа генерал-майор отдать не успел – подошел подполковник Трунов. Подполковник тоже был «местным», из учебной дивизии. Этот низенький крепыш с багровым лицом, лоснящимся от пота, явно был недоволен. Недоволен всем – и свалившейся на голову «боевой задачей», о которой ему толком ничего не сказали; семенящей рядом женщиной в форменном железнодорожном кителе – той самой начальницей Ковровского вокзала; наконец, незнакомым генералом, который в отличие от него был подтянут, бодр и свеж.

Трунов небрежно козырнул, представился, пожал генеральскую ладонь и отступил на пару шагов в сторону. Подполковник словно передал железнодорожницу по эстафете и этим сбросил с плеч сразу половину незримого груза.

– Что же это творится, товарищ генерал?! – набросилась на Семенова нарядная начальница, – мне людей отправлять надо, а этот… Этот! – ее строгий пальчик ткнулся в грудь подполковника, – перекрыл все пути, да еще и дорогу к вокзалу. Вы можете мне сказать, когда пойдут поезда?

– Не могу! – отрезал Семенов; он сейчас сильно напоминал генерала Лебедя – в его лучшие, приднестровские годы, – пойдут, когда поступит приказ!

– А убытки!? Вы знаете, сколько дорога теряет каждый час? Кто убытки будет возмещать?

С этим вопросом генерал-майор хотел отправить женщину по привычному адресу – к Пушкину. Но тут он вовремя вспомнил недавние лекции, что проводили в подразделениях заместители по воспитательной работе по случаю двухсотлетия великого русского поэта; подумал, что Александру Сергеевичу в этот год точно не до проблем железнодорожного транспорта. К господу богу посылать тоже было нельзя – бывший ГлавПУР бывшей Советской Армии запретил трогать это лицо еще до начала реформ. Поэтому генерал Семенов вслух решил, что покрывать убытки Горьковской железной дороги будет наместник бога на Земле – папа римский. Подполковник Трунов не возражал, а мнение начальника вокзала Генерала уже не интересовало (как и самого папы тоже). Он снова обратился к Трунову: