Зоя Выхристюк: Виртуальность реальности

«А здесь ведь не предвидится кандидат в „мужчину на диван“… – подумала Лялька. – Нет, Ника всегда в боевой готовности».

Мира не изменяла себе – широкие полотняные брюки, рубашка в тон песочного цвета.

«Пора бы уже сменить прическу…» – подумала Лялька в очередной раз подивившись своей нетерпимости при виде абсолютно лысого мириного черепа с тату на затылке. – Уже, по-моему, и роман с буддистом-импрессионистом закончился, – тут же прикусила язык. – Злая ты, Ляля. Видно прав Иннокентий – стерва».

Последней катапультировалась Лейла. Она была в черных прикольных бриджах и черной блузке в белый горошек, на ногах – кроссовочки.

«Вот, человек приехал на пикник, – подумала одобрительно Лялька. – Ага, но комплект украшений на месте – белый агат. Ну не ходить же голой».

Лялька безумно любила своих подружек, но что она могла поделать против природы своей? Иронично-любовно оценила их внешность и наряды. Будто по ним сверяла соответствие своего представления об индивидуальности и образе каждой. Соответствовали.

– Что-то здесь перестановочка… Не очень удобно парковаться, – заметила Майя, пока остальные выгружали из багажника то, что станет через несколько минут их торжественной трапезой.

Майя, кстати, была в джинсах и майке. И хотя все подружки «ягодного» возраста выглядели значительно моложе своих вокруг полтиника, глядя на Майю можно было подумать, что это – дочь одной из этих достойных леди.

– Привет, красотки! Нет – нет, сумки с харчами в этническую часть. Будем сидеть у хаты, – скомандовала Маруся. – Там мангал – чтобы не бегать. Не волнуйтесь – жарко не будет.

Сидней радостно обнюхал и облизал всем руки, оторвавшись-таки от своей сахарной косточки. Получил свою порцию любви и пошел сторожить… кость. Конечно, мало ли…

– Раз у хаты, – услышала Лялька голос Ники, —тогда посуда – гжель и все в стиле. И скатерть белую с голубой каймой.

Лялька с каким-то отстраненным любопытством и почему-то с радостью наблюдала, как в этом коттедже, где постоянно живет только она, каждая из них чувствует себя хозяйкой. Да что там… При ее, лялькином, бытовом пофигизме, они нередко лучше знали, что где лежит. Ну, Ника с Марусе и Ирчей, особо приученные к порядку – определенно. Она порой звонила им, чтобы найти какую-то вдруг понадобившуюся вещь.

«Надо же, получилось, – подумала Лялька удовлетворенно. – Получилось общее дело. И даже первые деньги не поссорили. Посмотрим, что будет сейчас».

Накрывали на стол, подшучивая друг над другом. Маруся с Мирой приступили к священнодействию с мясом. И, к моменту, когда все было уже готово, у ворот затормозил «жигуль». Это Вовка-«канадец» примчал свою матушку. Его папа специалист из Канады, в далекие 90-тые монтировал оборудование на минераловодочном заводе. В него в свое время безумно влюбилась Любася. Брак не состоялся, зато сын-красавец налицо.

– Вы только взгляните на эту парочку, каковы! – не удержалась Лейла.

По дорожке в вечернем черном платье и ярко красных туфлях на высоких каблуках вышагивала Любася с красным клатчиком в руках. А рядом в темно-синем костюме, белой рубахе с красной бабочкой шел ее сын Вовка, радостно улыбаясь всей честной компании.

– Хороши, – подтвердила Мира, оторвавшись на секунду от мангала.

– Привет всем! Ну у вас и ароматы, на весь дачный поселок. Чуть не захлебнулся слюной.

Вовка, красивый, двадцатипятилетний парняга, под руку вел свою мать-леди. Она вынуждена была следить, куда ставить ногу в своих туфлях – к хате вела дорожка, выложенная булыжником.

– Надо покормить ребенка, – подала голос Маруся.

– Нет, нет, он там поест, – Любася плюхнулась в ближайшее ротанговое кресло и сразу же с облегчение сбросила с ног туфли. – Давай быстро назад и помни: Николаич может рюмку поднять только после первого залпа фейерверка, иначе катастрофа – вся свадьба насмарку. Главное, чтобы в эти полчаса, когда нас нет, кто-нибудь из гостей не проявил инициативу с «брудершафтами». Я всех-то предупредила, но от греха подальше, поезжай туда быстрей. Иначе сам будешь вести свадьбу.

– Видите, никакой жизни с такой матушкой и ее алкоголиками, – хохотнул Вовка, схватил парочку кружочков колбаски и театрально раскланялся.

– Какими еще алкоголиками? – возмутилась Любася. – Да Николаич – лучший тамада во всей округе, ну с профессиональными особенностями… Пить совершенно не может. Ирония судьбы: по долгу службы заставляет других радостно напиваться, а сам теряет контроль от пяти капель алкоголя. Вова, если что – звони! – крикнула она вслед сыну.