Татьяна Мищенко: Четыре ветра. волшебная сказка

– Галактион?

– Да, именно так. А позволь узнать, как тебя зовут?

– Серёжа. Серёжа Яковлев.

– А сколько тебе лет?

– Девять. В феврале исполнится десять лет.

– Очень приятно познакомиться Серёжка Яковлев. Скажи мне Сережа, почему ты не спишь?

Почему не спит? Почему выходил на улицу? Почему плакал? Серёже не хотелось говорить об этом. Но он подумал, что, наверное, просто спит, ведь на самом деле говорящих котов не бывает, а, значит, ничего страшного если кот из его сна узнает тайну.

– Моя мама в командировке. Она должна была прилететь на Новый год, но погода нелётная.

– И что дальше?

– Я ждал… Я думал если попросить метель очень-очень вежливо, то она успокоится, и тогда мамин самолёт сможет приземлиться. Я ждал долго, но… Я хочу, чтобы мама была со мной! В Новый год будут и бабушка, и папа, и много гостей, но мамы не будет!

Серёжа был готов заплакать от собственного бессилия.

– Да, с метелью трудно договориться. Ну, думаю, расстраиваться не стоит, промурлыкал Галактион.

– А ты не знаешь, метель ещё долго будет мести?

– Вообще, прогноз неутешительный, метель прилетела в наш город как минимум на неделю.

– Неделю! Ещё целую неделю я не увижу маму! Нет! Дольше! Ведь мама должна прилететь всего на неделю, а потом ей нужно лететь обратно. Получается, мы не увидимся до самой весны! А я так соскучился!

Серёжа, наконец, не выдержал и заплакал.

– Есть правило: если хочешь достичь цели – действуй! Забирайся ко мне.

– К тебе? Зачем?

– Ты задаёшь слишком много вопросов. Мы попробуем усмирить стихию. Прыгай сюда. Ах совсем забыл, что ты не кот. Я помогу.

Серёжа крепко зажмурил глаза, чтобы не было страшно, и протянул коту руку. И Галактион очень ловко затянул его в картину.

И сразу стало жарко, невыносимо жарко, и захотелось пить. Серёжа осмелел чуток и открыл глаза. Он лежал на песке и вокруг насколько хватало глаз был песок.

– Где мы? – спросил Серёжа.

– Мы здесь, в картине.

– Но на картине нарисован водопад, а здесь песок.

– Не всё что видишь глазами, правда. И потом вода убегает туда – за ту сторону картины к людям, им, знаешь ли, очень интересно наблюдать за движением нарисованной воды. Вот скажи мне, купил бы твой папа картину, на которой только песок?

– Нет.

– Что и требовалось доказать! Вставай, нам нужно идти.

– Куда?

– Не всё ли равно? Главное идти. Ведь нельзя никуда прийти, если не встанешь и не пойдёшь. Ведь верно?

– Верно.

Каждый шаг по песку в тяжёлых зимних ботинках давался с большим трудом. Серёжа и не предполагал, что песок может быть таким вязким, липучим, противным. Он снял шапку, куртку, свитер, но дышать от этого легче не стало. Серёжа хотел скорей хоть куда-нибудь прийти, а то так и солнечный удар схватить недолго. Спрашивать Галактиона о том, долго ли им ещё осталось мучиться, Серёжа стеснялся. Этот странный кот был, безусловно, славный, но уж больно строгий.

Пить. Ах, как хочется пить! Много-много воды выпил бы сейчас Серёжа.

Вспотевший, усталый и злой, Серёжа малодушно подумал, что, пожалуй, не нужно было слушать этого странного кота. Сидел бы сейчас дома. Он украдкой взглянул на Галактиона. Кот шёл как ни в чём не бывало и даже мурлыкал под нос какую-то песенку.

– Галактион, скажи, а тебе не жарко?

– Как ты думаешь, какая здесь температура?

– Ну, не знаю…

Серёжа вспомнил минувшее лето. Когда термометр, висевший за окном, показывал тридцать градусов, он не выходил на улицу, пережидал жару дома. Но здесь в пустыне намного жарче, чем было прошлым летом.

– Наверное, градусов сорок…

– Сорок пять! Неужели ты думаешь, что здоровое животное, с нормальным теплообменом, может быть нечувствительно к такому пеклу?

– Так значит тебе тоже жарко?

– Жарко.

– Но ведь ты такой бодрый и весёлый.

– Необязательно показывать то, что чувствуешь. Ведь ничего не измениться если я начну жаловаться. Хочу дать совет, брось вещи, зачем они тебе?

Вещи надоели, но, если он их бросит, бабушка будет ругаться. И Серёжа упрямо нёс тяжёлую ношу.

В начале путешествия Серёже показалось, что в пустыне никого нет. Как-то голо всё вокруг, пусто, тоскливо. Но со временем он стал замечать, что и здесь есть жизнь. Вот противная муха прожужжала над самым ухом. Вот ползёт жирный жук. Когда Серёжин ботинок оказался в опасной близости, жук испугался и быстренько ввинтил брюхастое тельце в песок. В чистом безоблачном небе распластав крылья, вальяжно плавает по небу птица. «Орёл, наверное, или беркут, или сокол», – подумал Серёжа. А вот тушканчик, вытянувшись в струнку, напряжённо следит за путешественниками. Время от времени по дороге встречались низкорослые кустики, жалкие, безжизненные.