Андрей Пермяков: Тёмная сторона света. Бесконечная книга, часть вторая

Ушёл в последний тамбур. Достала и там. На станции Тарусская, перебежав через пару вагонов вперед, сел. Она меня снова нашла. Начались весёлые догонялки. Наверное, девушка и вправду трудится на железнодорожном транспорте шестнадцать лет, а значит, мы примерно ровесники. Вот годиков тридцать назад могли бегать друг за другом, всех умиляя. И лет двадцать пять назад тоже могли бы, но уже с лёгким эротическим подтекстом. А так только народ смешили. Нет, я ее понимаю. Столько лет общаться с жадным до халявы быдлом – хоть кто озвереет.

В очередной раз мадам настигла меня в тамбуре первого вагона:

– Я как-то в людях разбираюсь уже. У вас есть деньги.

– Вы так говорите, будто это плохо, когда у человека есть деньги…

– Платите! Или я милицию вызову.

Милиция действительно могла б деньги найти, они у меня в кармане были, восемь тысяч. И ещё много на карточке: целая зарплата с отпускными. Но азарт обману – он ведь сладок? В принципе, я был согласен на почетную капитуляцию: до Тулы оставалось станций шесть это одна, максимум, две зоны. Скажем, 25 рублей дать бы можно, но тётка настаивала на сумме в десять раз больше.

– Не будете платить?

– Ну… нет.

– Выходите.

Мощно шагнула в кабину. Я собрался очередной раз перебежать в другой вагон и, в общем-то, стартовал, но едва поставил на перрон вторую ногу, как двери во всей электричке закрылись. Это она машинистам скомандовала. Так-то им нельзя высаживать безбилетников на платформах, не оборудованных тёплым залом ожидания, тем более – зимой. Так они и не высаживали – я сам вышел.

Платформа Бараново оказалась дачной, летней такой. Там добровольно в феврале никто не выходит, а на будке нету даже расписания. Темно уже. До самого утра темней не станет. Потопал к огонькам и фонарям. Огоньки по мере приближения сделались маленькой деревней, а фонари – большим дачным посёлком с глухими металлическими заборами высотою пять метров.

Занятный пейзаж: лампочки горят, а ни одной живой души и окна тёмные. Получается компьютерная игрушка про апокалипсис. До места невольной высадки теперь было с полкилометра. Я забоялся. А тут ещё пришла немалая собака. К бродячим псам я испытываю смешанное чувство – аккурат между страхом и ненавистью. Реально, ничего больше. Удивительно глупые твари. С человеком, даже с очень плохим, можно немного говорить, а эта разве тебе ответит? Псина стала со мной играть, время от времени прихватывая за ботинок. Я ее увещевал, отступая обратно к электричкинской остановке. Метров за двести от перрона тварь отстала. Навстречу шёл мужик, толстый даже в сравнении со мной:

– Здравствуйте. Я вот тут по ошибке вышел. Как мне теперь уехать?

– А никак теперь. Только идти пешком по путям до Ревякино. Это близко, меньше километра, если летом.

– Ага. Спасибо.

Пошел. Видимо дядька попутал темы «меньше километра» и «меньше часа ходьбы». Находись на моем месте кто-нибудь смелый, например, Ваня Козлов, ему б всё казалось в радость, а я шел и собак боялся. И поездов тоже. Долго было тихо, а потом вперёд меня к станции Ревякино прогрохотал скорый Москва – Баку с очень красивыми шторами в мелкую клетку. От движения воздуха, сделанного поездом, напоперёк рельсовых путей ещё долго летели белые дракончики. Зачем-то было нетемно. Откуда зимой берётся свет – вообще загадка. Луны вот точно не видел. При Луне куда страшнее. Те, кто появляются, когда она полная, гораздо хуже собак. Очень давно я в них боялся верить, а потом знакомый священник всё объяснил. Верить в плохо изученных существ можно, им поклоняться только нельзя. Так в Символе Веры сказано. Я вот не поклоняюсь. Порою говорю с лесом – и ладно. Но одно дело лес, а другое – те, кто приходят при Луне. С ними разве поговоришь? Фонарей сначала тоже не было, а затем они появились далеко впереди. Там, значит, уже Ревякино.

О собаках и других неприятностях думать не хотелось – хотелось думать о книжках. Вообще, я сначала про кондукторшу эту подумал: ей, наверное, скучно очень жить, раз она вот так развлекается. Значит, работа унылая. А людей, у кого унылая работа, следует жалеть. Больше решил в электричках бесплатно не ездить. Игра – это когда всем весело, а тут получилось мне весело, а тётке – грустно.

Стал думать по порядку: про книжки. О кондукторшах, честно говоря, думать легче. Про них про всех можно разом думать: они похожие – конечно, те из них, с кем лично не знаком. А книжки разные. Вот, например, в романе про Россию: общий вагон 3 3 Наталья Ключарева. Россия: общий вагон (роман). Новый мир, №1, 2006. , написанном Натальей Ключаревой, героя тоже высаживали из поезда. Только я, идя к станции Ревякино, думал не про эту книгу, а про «Дневник больничного охранника», сочинённый Павловым Олегом. Не знаю даже, отчего так. Думал, и всё. Там, в книжке, одна старшая медсестра собирается ехать поездом на юг. И я тоже по железной дороге шёл на юг. Видимо, такая оказалась связь.