Щедр Салтыков - Как цари в народ ходили

– Господи! Что это? – крикнул кто-то из команды.

В это мгновение где-то там впереди, в районе гидроузла раздался и стал нарастать шум вырывающейся «из неволи» огромной массы воды. Это и был тот самый, последний, «Миг», который на огромной скорости врезался в первые ворота шлюзов и буквально вскрыл их, как консервным ножом. Затем сработали мощные ракеты класса «воздух-воздух» и «воздух-земля» и разнесли последнюю преграду, которая удерживала эту необузданную мощь. Яркий столб огня осветил все вокруг. Капитан направил свой бинокль в ту сторону Крепко сжатый в руках прибор внимательно осматривал тело плотины и шлюзы. На плотине ни огонька, ни какого-либо движения. Будто все вымерло. Перевел взгляд снова на шлюзы. Два огромных столба огня, оставшихся по краям снесенных ворот, освещали море воды, вырывавшееся на просторы вниз по реке. «Вот они, огненные врата ада!» – подумал Антонов и, не отрываясь от бинокля, спросил:

– Леня, что с двигателями?

– Глухо, Семен Семенович. Умерли! Никаких подвижек.

Капитан понял, что держать людей в трюмах, хоть они и на своих постах, нет смысла.

– Всем наверх! – скомандовал он и, опустив рупор, обратился к уже стоящим на палубе людям, посмотрев на их сосредоточенные лица, освещенные заревом пожара.

– Всем надеть спасательные жилеты! Подготовить шлюпки! – вновь скомандовал он уже без рупора. Потом, обращаясь к помощнику, добавил:

– Леша, проверь и доложи.

Помощник побежал вниз, громко дублируя команду капитана. Команда бросилась выполнять ее.

– Рулевому, внимание! – обратился капитан к стоящему у штурвала парню.

– Ваня, слышишь? – он вновь устремил взгляд бинокля на шлюзы.

– Есть, капитан, – спокойно ответил рулевой.

Антонов был опытным речником. Жил рекой. Еще будучи пацаном, по нескольку дней подряд, бывало, пропадал с друзьями у воды. Рыбачили, плавали на плотах и лодках…

Потом война. Отец погиб под Брестом в сорок первом. С перебитыми ногами красноармеец Антонов добровольно остался прикрыть отход своей потрепанной боями роты. Больше часа удерживал прорыв немцев, стреляя из «Максима», «оседлав» тропинку между двумя болотами, по которой ушли его товарищи. Бой был жаркий: люди слышали неумолкающую стрельбу. Потом все стихло. Погиб геройски. Только кто их, «героев», получил в сорок первом?! Единицы. А его рота в двух-трех последующих боях полегла полностью. И нет больше геройски отдавшего свою жизнь рядового Антонова. А есть «без вести пропавший»… со всеми последствиями тех времен.

Мать сильно надорвалась на оборонном заводе и сильно болела. А получив известие об отце… И остался Семка сиротой. Двух младших братишек взяли к себе родственники. А он, не по годам повзрослевший за войну, отправился в интернат при речном училище.

Опытного капитана не хотели отпускать на пенсию. Жена, бывало, ворчала: «Хватит уже, Сема! Внуки уже выросли. Отдохни. Пора уже». И так уже много лет. Он ей все обещал и обещал «повесить фуражку на гвоздь», но… Речники поймут, о чем речь!

Судно дернулось и, качнувшись, тронулось вперед. Свет фонаря на носовой барже, где-то там, вдали, стал быстро перемещаться и остановился, как будто показывая путь через огненный зев на месте бывших шлюзов.

– Поднять носовой и кормовой, – раздалась команда капитана. Люди тут же побежали, и через миг уже затрещали лебедки, поднимая якоря. Их бы все равно сорвало.

Антонов знал, что шанс проскочить, не врезавшись в тело плотины, есть. Небольшой, но есть. Хотя взбесившаяся река может сделать все что угодно. Помочь в сложившемся положении могло и то, что Антонов немного нарушил одну из инструкций по судоходству.

Дело в том, что «Речной 221» не имел права толкать впереди себя три баржи подряд. Только две. А одна должна быть пришвартована борт в борт с ближней к буксиру. Должен был получиться своеобразный ромб из судов. Так, собственно, сначала и было. Но вечером Антонов получил команду пропустить через шлюзы какой-то срочный груз – пролет строящегося где-то выше по реке огромного железнодорожного моста. Фарватер был узковат, и «Речному» пришлось перестроиться и встать на якорь до утра…

Подошел помощник:

– Что это, Семен Семенович? Война?..

– Не знаю, Леша, – потом, чуть понизив голос, – только без паники. Это сейчас главное.

– Всем внимание! – раздалось в рупор.

Капитан подошел к рулевому и положил руку ему на плечо:

– Ваня, – глядя ему в глаза, – Ваня. Спокойно и четко. Ты меня понял? Все внимание на мои команды и на носовой фонарь. Должны проскочить, понимаешь? Должны!