Когда вышел на палубу, лебедки уже работали, растаскивая сетное полотно. Тралмастер в белой куртке распоряжался движением тросов. Он стоял на тамбучине и взмахивал руками, словно был дирижером большого оркестра. Командиры собрались в рубке, матросы-обработчики сгрудились на палубе по левому борту. Боцман принес полиэтиленовый пакет, в котором лежали буханка хлеба и бутылка вина. Матросы приподняли сетку кутка, и боцман полез в трал, как медведь, путаясь руками и ногами в сетке. Он положил пакет в куток трала, стал вылезать, упал и совсем запутался. Под общий хохот матросов его с трудом вытащили из трала. Морской закон зато был соблюден. Угощение для Нептуна и для рыб было в трале. Над судном носились стаи чаек. Ещё вчера их не было. Откуда они узнали, что мы собираемся отдавать трал? Чаек было много, они пищали, стонали, садились на палубу, плыли рядом с бортом. Белые с черными кончиками крыльев, сероватые с желтым клювом и выпученными глазами. Казалось, к нам слетелись все чайки ирландского побережья.
Наконец заработали лебедки. Кухтыли, грузы, бобинцы, сетка – все это с грохотом поползло по палубе, спустилось в углубление слипа и пошло в воду.
Приборы в рубке «писали» рыбу. Пять косяков зашло! – радостно крикнул штурман, свесившись с крыла рубки. Я с нетерпеньем ждал того момента, когда начнут выбирать трал, а мы все шли и шли самым малым ходом. Время тянулось так медленно, что казалось, кто-то неведомый нам остановил часы. Никто не уходил с палубы. Матросы смотрели на воду в томительном ожидании.
Наконец мешок трала начал всплывать. Мы поняли это по скоплению чаек метрах в пятидесяти за кормой.
– Идет, голуба! – закричал тралмастер.
Траулер приостановился, как лошадь перед крутым подъемом, мелко задрожала обшивка. Гудят лебедки, потрескивают троса. Утомительно долго наматываются ваера на барабаны лебедок. Глубина здесь порядочная. Минут через пятнадцать с грохотом наткнулись на транец кормы траловые доски, которые добытчики ловко хватили и крепят цепочкой. И вот уже пошел кабель трала. Как глиссер, весело несется по волнам «богородица» – щиток с белыми кухтылями, который отпугивает рыбу, чтобы не ушла из трала. На щитке большими красными буквами какой-то шутник написал: «Привет рыбам!»
За «богородицей» показался сам трал, он всплывает как подводная лодка, большой зеленый, опоясанный белыми и желтыми кухтылями, набитый туго, как перекаченный баллон. Крылья трала поползли по слипу, в ячее поблескивает рыбы. Это путассу – блестящая чешуя, сама узкая, похожая на сельдь, только меньше и нежнее.
Куток трала набит до отказа. И вот уже он целиком выполз на слип, сплюснулся и замер. Добытчики залезли на трал, вставили шланг в ячею и водой выгоняют первую рыбу. Открыли крышки чанов, и рыба из кутка хлынула в них тугим сверкающим потоком.
– Вот это почин! – радостно кричит боцман.
– Ход, ход давай! – приказывает капитан в машину.
Траулер накренился на вираже. Мы разворачиваемся к тому месту, откуда начали траление, чтобы повторить удачный путь. Теперь все мы уже не наблюдатели. Полно работы в рыбцехе…»
Весь этот рейс нам сопутствовала удача, но полные тралы уже не так радовали меня, как этот первый трал. Все время что-нибудь ломалось в рыбцехе, и я возился с поломанными чанами, с транспортерами, чистил мукомолку, и так пропахла моя роба рыбой и аммиаком, что я раздевался перед дверью своей каюты, а мозоли на руках у меня не сходили. Но все равно, я считал, что мне повезло, и, вычеркивая на настенном календаре очередной день, не торопил окончание рейса, хотя и длился этот рейс полгода.
Сейнеры флотилии бежали параллельными курсами. Корабельные носы вздували белые буруны. В сумерках силуэты судов расплывались, и только эти крутящиеся шары-буруны были отчетливо видны, и, казалось, летят над водой белые рыси, рвущиеся за добычей. Бег на юг кавалькады судов возглавлял сейнер капитана Ломакина. Капитан напряженно всматривался в ночь, в бегущие огоньки за кормой, и хотел верить, что бег этот не напрасен. Люди устали от проловов, ничто так не убивает, как постоянство неудач. Он знал, что если флотилию и в новом районе ждут неудачи, спросят с него. И никакие прежние заслуги не пойдут в зачет. Если окажется, что и на юге нет рыбы, заклюют. Ушли с насиженного, вдоль и поперек перепаханного района, затратили топливо, время. Кто виноват? Второй любимый вопрос после: «Что делать?» И еще одно правило – инициатива наказуема. Если это правило выполнять, можно встать на якорь и ждать у моря погоды. В награду тем, кому не терпится, бег в ночи и вторые сутки без сна. Сначала переход, потом нервное напряжение поиска.
Читать дальше