Анастасия Игнашева - Парадигма восприятия

– Но чем-то же он покорил воображение твоей мамаши?

– Я почём знаю?! У неё в голове такое творится! Она сама не разберёт! Плюс возраст.

Спиридонов ненадолго задумался.

– Я давно хотел тебе сказать. – заговорил он после паузы, – Все попытки противостоять порывам твоей матери будут заканчиваться фиаксой до тех пор, пока ты не сможешь в них разобраться.

– Фиаско, а не фиаксой. – машинально поправила я. Спиридонов не обратил на это внимания и продолжал:

– Твоя мать, в сущности, несчастная женщина. У неё была психическая травма, от которой она так и не оправилась. И она пытается так спасти всех. Поместить в свой, как ты выражаешься, воображариум тех, кто ей дорог. И если, по её мнению, вы будете следовать её правилам, то всё у вас будет хорошо. Она зла не хочет.

– Благими намерениями вымощена дорога в ад. – сказала я.

– Короче. Если не хочешь опять оказаться в аду – попытайся выяснить, что именно за фантазии у твоей мамаши связаны с этим Аркадием. Кстати, откуда он такой взялся?

– Приехал откуда-то. Из Молдавии, кажется. Квартиру снимает, причём не сам, а в компании с кем-то, потому что одному не потянуть. Цены-то поднялись. Кризис. Но живёт здесь уже лет пять.

– Понятно.

– А ты вспомни, какой секонд-хенд она мне регулярно пытается подсунуть! В её воображении – это прекрасные люди! А с нормальными мужиками меня развела! И к детям отца на три километра не подпускает!

– Тяжёлый случай.

– Тут, я бы сказала, психиатр нужен.

– Нужен. – согласился Спиридонов, – Но для начала выясни, что у неё связано с этим Аркадием. Кстати, опиши его внешность.

Внешность у Аркашки была вполне обычная. Среднего роста, худощавый, волосы тёмно-русые, глаза серые, лицо обычное, как у большинства. Такого в толпе встретишь – не заметишь.

– Стоп! – оборвал меня Спиридонов, – Наш отец…

Точно! Как это я раньше не поняла! Это с возрастом папа погрузнел, пополнел и облысел, а в молодости он был именно таким – худощавым, с довольно пышными тёмно-русыми волосами, с небольшими залысинами надо лбом, которые у него стали появляться лет в 25. То-есть, когда он познакомился с мамой.

– А тебе какой тип мужчин нравится?

– Блондин славянского типа. Двухметровый. И чтоб похож был на медведя.

Спиридонов фыркнул в трубку.

– Понял. Как наш Храп.

– Не лей мне чай на спину.

Храп – майор Храпов – был сослуживцем Спиридонова. И был он прекрасен и недосягаем, как Луна в небе. Хотя бы потому, что был давно и безнадёжно женат, а я, в отличие от маменьки, не собиралась строить своё счастье на чужом горе.

– Хорошо. – после короткого раздумья сказал Спиридонов, – Ты, подруга, сделай вот что…

– Тётя Кира, конечно, очень расстроена. – сказала мама.

– Скажи, а что у тебя связано с этим Аркадием? Какие ожидания? – спросила я маму, – Расскажи.

И мама увлечённо принялась расписывать мне свои фантазии. В них Аркашка представал совершенно не таким, каким был в реальности.

– Он коренной петербуржец (ага!) и у него родители – профессора (щас! Пять раз!). У него есть машина, дача и двухкомнатная квартира (Ха-ха-ха! 33 раза ха-ха!)

– Это он тебе сказал?

Мама смутилась. А я подумала – вот бы Аркашка возрадовался, если б узнал! Ещё бы! Квартиру, считай в центре Петербурга, ему на тарелочке подносят! Да он о таком и мечтать не смеет! Да он, если б узнал, не то, что на мне – на моей маме бы женился! А через год бы подал на развод и раздел имущества. Отсудить – вряд ли отсудил бы, но нервы потрепал. Всё это я, как могла, постаралась изложить маме.

– Я с ним работаю, я лучше знаю.

– Но ведь он же был у нас дома! – попыталась завести мама ту же песню.

– Ну и что?! Дома у нас кто только не бывает! Вон, газовщик приходил недавно. И что?! Тоже, кстати, мужчина ничего.

Мама обиделась. На этом разговор и закончился.

***

Мужчинка смотрел на меня, как дети смотрят на Деда Мороза, или, если уж точнее – то на Снегурочку. У него только что слюна не капала. В глазах застыл щенячий восторг. Если бы у него был хвост – то он бы им вилял.

– Хотите, я покажу Вам, где мне вырезали аппендицит? – спросила я и мама схватилась за сердце.

Мужчинка бросил на неё беглый взгляд.

– Конечно, хочу! – пролепетал он, тая, как пломбир на июльском солнце.

Я приобняла его за плечи и развернула к окну.

– Вон, видите то серое здание? Левее. Вот там и вырезали.

Он глупо захихикал. А мне стало тошно. Маменька притащила очередной секонд-хенд и пыталась предложить мне в качестве жениха. Этот тоже был тёмно-рус, сероглаз и худощав. Узкое треугольное личико украшали утиный нос и негроидно-чувственные губы. Дополняли облик затёрханные джинсы и серый джемпер в толстую резинку, из ворота которого, навевая ассоциации с карандашом в литровой банке, торчала волосатая шея, плавно переходящая в небритый подбородок. И где мама откапывает этот ужас? – мельком подумала я. Мне захотелось сжать это кадыкастое горлышко пальцами и послушать, как оно захрустит. Мужчинка, возможно, оказался телепатом и услышал мои кровожадные мысли, а может, у меня они просто на лице отразились, но на всякий случай отпрянул подальше.