Валентина Жукова: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

– Само собой разумеется, а со стороны не скажешь, со всеми приятно общаешься, улыбаешься всем.

– Разве я на бульдога похожа? Вам лично надоест угрожать ему милицией. И я сама против того, чтобы его спрятать в каталажку. Пусть живёт себе на здоровье свободным. Он ведь сиротой вырос.

– Значит, ты жалеешь ещё его.

– Да нет, конечно, жалость – это сестра призрения. И в тоже время, я не за то, чтобы об мужиков жёны вытирали ноги. Я придерживаюсь свободной формы от обеих сторон. Не ужились, значит, по мировому надо разойтись и не мешать друг другу. А он ведь не понимает этого. Вчера опять пришёл и такое при детях устраивал.

– Бил?

– Насиловать пытался, мучил при детях.

– Вот изверг, надо что-то делать с ним.

– Ничего не надо с ним делать. Ничего, я вам приказываю. Ничего!

– Уехать хочешь от него, значит.

– Да, хочу, и не только.

– Куда?

– Между нами говоря, на Усть-Илим.

– Он детей так просто не отдаст.

– Вы, думаете, они ему нужны? Нет. Ему я нужна. Он теперь боится только одного, чтобы я его не оставила на произвол судьбы. Его от женщин уже тошнит; хочет наладить отношения со мной. Я – нет! И ещё скажу вам новость. Если зверь меня съест, куда детей потом девать? И не только это. Мне музыкант сделал предложение, я чуть не лопнула от смеха.

– Рассказывай.

– Он говорит: давай, женим твоего Сергея. На ком? Спрашиваю я.

– Тебе-то какая разница на ком? Главное, чтобы он от тебя отстал.

– Есть, говорю, не только разница, есть ли смысл его женить, если женишь его, как на той, что в копне валялся, когда я рожала.

– Жалеешь ты его, жалеешь, он мне говорит: не будешь реветь белугой?

– У него путного костюма, как для жениха нет.

– Я на время сватовства своим нарядом пожертвую.

– Что ж ты так его довела, что он без костюма и туфлей остался? Вроде бы на тебя это не похоже.

– То-то и оно, что никто не поверит; придите домой, я вам покажу его рубашки, около восьми штук, костюм, и дату их продажи. Вы обомлеете от увиденного зрелища. Бригадир тракторной бригады вытаскивал тужурку из-под ж… прости господи меня. Неделя как была купленная. Разве это не насмешка над женой? А рубашки все то надорванные, то в крови, то без пуговиц, а одна так вообще без ворота осталась.

– Ты говоришь, он драться не любит.

– Да, не дерётся с мужиками, зато брата выручает рубашками, друзей.

– Ну и что ты? Согласна выдать его замуж?

– Да хоть к чёрту на кулички, лишь бы с глаз долой. Устали мы от него; даже дети и то просятся уехать обратно к другой родной бабушке. Как только кто-то постучится, так они сразу за меня прячутся, либо на кровать под одеяло, говорят, чтобы глаза не видели. Нет, нет, уеду я отсюда, и как можно скорее, не то ещё зверь не оставит в наследство маму детям.

– Чего ты так забеспокоилась за зверя?

– Иду вчера по лесу, по тропинке, в руках баночка с фитилём и соляркой. Только поднялась на бугор от дома; смотрю человек, согнувшись, стоит. Я ближе подхожу, спрашиваю его: «Вам плохо?» Он молчит. Я опять спрашиваю: «Вам плохо?» Вдруг, этот человек резко развернулся, да, как рявкнет грозно. Резко опять развернулся и давай, что-то рыть в куче. Я как заору на всю тайгу. Тогда медведь тоже рявкнул и почесал в лес. Да так быстро он удалялся, что я почти ничего не могла понять, что со мной произошло. Слышу, сзади разговор, шаги человека, кажется, женщина шла с лампадой, как у меня керосиновой. Я остолбенела. Она меня спрашивает: «Что, Варвара, тяжело в гору шагать?»

– Да, так точно, вчера или позавчера такое было, – подтвердила рассказ Вари женщина, живущая с ней на одной улице с краю. – Я тоже как закричу от испуга, хотя я не видела зверя в лицо, но по куче муравьиной мы с ней определили: муравьи не успели одуматься от варварского нашествия медведя. Я тут же молчком развернулась, а потом бежать решила, что есть мочи назад, домой. А Варька, к моему великому удивлению, как ни в чём не бывало, пошла на смену. Представляешь, Варенька, я из-за тебя всю ночь не спала. И ведь спросить-то не у кого было о тебе. Все буровые вышки стоят намного дальше друг от друга и дороги разные, я имею в виду, тропы. Я такую ужасную картину представляла о зверстве животного с тобой. Так и думала, мстит теперь медведица за мужика своего, которого убили в деревне прошлой осенью.

Девчата рассказывают, не обращая внимания, а вокруг их собрался весь коллектив, виновники торжества.

– Права Варвара, надо что-то со зверем делать, – высказался буровик. – Он, видно, и у нас тоже похозяйничал. Приходим на смену, правда, у нас создавалась аварийная ситуация. Мы не забуривались дальше. Ради именинниц-жён решили тоже отдохнуть. Приходим, он всю крышу у нас в избушке разворотил, и даже брёвна начал скатывать со стен. Они так, по-простому набросаны, в лапу и всё.