Валентина Жукова: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

Варя вышла за дверь, пока сворачивала на тропинку в снегу, услышала:

– Ох, и девка – ума палата! С маху, на лету всё схватывает. Первую неделю приглядываясь, а потом, как пошла, как пошла. Вперёд меня лезет к рычагам управления. Представьте, особенно ночью, такая надёжная; станок гудит иногда с перебоями, я и то смотрю, иногда, думаю, вот скоро застопорит! Так боюсь, чтобы аварии не случилось. Ты, говорит, тётя, Клава, спи! Я сама догляжу. Я же по слуху понимаю, как должна работать в грунте коронка. И станок тоже понимаю, как должен гудеть, если что. За полтора года у нас нет аварий. Взвалила на себя такую ношу. Вернула свой подаренный соседу при отъезде стационарный мотор. Обзавелась снастями. Плавает со знакомыми на реку за красной рыбой. И мой супруг с ней на пару тоже плавает. Она ему показала, куда на зиму уходит стерлядь. Зачем-то дом построила. Картофель продолжает сажать в деревне, и как будто на Маланьину свадьбу – много. Зачем иметь ей много? Зачем?

– Как зачем? Смотрит в будущее с открытыми глазами. Не живёт одним днём. Она и собаку себе вернула. Бедный, как она уехала в город; он покой потерял. Отощал, а сейчас гляди ты, ожил.

– По собаке можно определить доброту хозяина. Тише. Идёт. Не-ет, очень хорошая женщина, только судьба ей не удалась. Не подчиняется, как бы хотелось. Она вожжами и так и сяк, и всё наперекосяк.

– Сплюнь, тётя Клава, – Варя чуть ли не бегом заскочила во времянку. – Что-то почувствовала, кажется, крадётся кто-то за мной?

– Надо разряд снизить вам, Варвара.

– Вы мне его ещё не давали. На каких основаниях снижать? Вы слышали, что я сказала? Кто-то крадётся за буровой вышкой….

– На работе нельзя отвлекаться другими безделушками. Серу нельзя жевать на работе. Она отвлекает от посторонних шумов. Здесь всегда надо быть начеку. Это первое. Второе: на производстве нет тёти, есть Клавдия Николаевна.

– А что можно тогда, если ничего нельзя?

– Пока нет замечаний. Скоро на той неделе будем повышать разряд.

– С первого на второй, что ли?

– Вы у нас прошли уже три разряда. Разве не чувствуете разницу в зарплате?

– И какой же теперь у меня будет разряд, четвёртый?

– Возможно, как подготовитесь за эту неделю теоретически.

– Люди годами в высших учебных заведениях учатся, не могут постичь того, что вы мне предлагаете выучить.

– Мы вам дадим, самое необходимое, с чем непосредственно может столкнуться работник на буровой вышке. Вот и всё.

– Тогда что тянуть нищего за хвост?

– Ха-хах-ах, – через икоту засмеялись оба мастера.

– Давайте же, прямо сейчас. Я готова к приёму и сдаче экзаменов.

– Подожди, к восьмому марта устроим тебе экзамен.

– Ну вот, опять сюрприз поднесёте мне. А как если не сдам, тогда, наоборот, всё срежете? И зарплата моя рукой помахала.

– Во всяком разе не срежем, оставим на том же уровне. И попросим снова готовиться. Надо повышать уровень знаний. У тебя детки; надо и зарплату иметь выше только из-за них.

– Я сама себе повышаю зарплату.

– Каким способом? – удивились оба мастера.

– У меня никто не отнимали право быть пекарем. Я нет-нет, да заглядываю в пекарню. В длинные выходные, особенно после ночной смены. Я хожу в пекарню, завожу опару, а к ночи успеваю дать две выпечки.

– А отдыхать когда? Спать после ночной разве не хочется?

– Зачем спать много? Ночью, если всё в порядке на буровой, спи себе спокойно под гул станка.

– Слышь, Николаевна, что она щебечет. А ты говоришь, надо доверять.

– Права, но не совсем. Она только дремотой занимается, сидя у буржуйки. Молодо – зелено. Перебьёт сон, и к утру как огурчик молодой зелёный. Я тоже прихожу с ночной смены – в постель не укладываюсь.

– Как же я воду по населению возила на лошади в длинные, выходные дни и в рабочие дни до пятнадцати часов. А с пятнадцати, быстренько переодеваюсь и в гору, как топтыгин на вечернюю смену. Точно также и в пекарне воюю. Дрова мне готовят рабочие, всё остальное сама успеваю.

– Как это? Не понял.

– Что здесь непонятного? У завхоза подрядилась.

– Ну и как, не обижает?

– Нет. Пусть только обидит. Население без хлеба насидится. Я страсть как нуждаюсь в деньгах. Он мне – я ему услугу, точнее, людям. Вот так. Стараюсь не подвести ни завхоза, ни себя. Он близко не хочет заводить шашни со старой пекарихой. Говорит, с ней одна разлука. Не успеет отрезветь, как опять в загул уходит. А со мной ему намного легче и интереснее.

– А как же детки?

– Как, как, детки всё в порядочке. Спасибо нянечкам, они же в круглосуточных дет яслях с ними воюют.