Галина Солонова: Черёмуха душистая. Рассказы

«Боже мой! Сорок лет – целая жизнь. А я таки не сумела за эти сорок лет ни разу побывать на встрече со своими одноклассниками: то маленькие дети, то жизнь за границей, маленькие внуки, проблемы мужа. Наконец, я могу распоряжаться собой. А мне уже пятьдесят восемь – старуха», – рассуждала я, медленно подходя к зеркалу. Оглядев придирчиво своё отражение во весь рост, вспомнила свою бывшую коллегу—одногодку. «Не-е-е-т, Светочка, Светочка, ты ещё тонка, как берёзовая веточка, – похвалила я себя. – Ну, а как у нас по поводу физиономии? – продолжала исследовать своё лицо и шею. – Не так уж плохо, совсем даже прилично, – сделала я заключение. – Недаром же муж зовёт меня до сих пор «девочка моя».

Звонок в дверь прервал мои мысли. «Лёгок на помине», – понеслась открывать дверь.

Уже далеко за полночь, а я никак не могу уснуть: нахлынули воспоминания школьной жизни, всё дальше и дальше отгоняя сон…

– Девочка моя, что случилось? Почему не спишь? – обнимая, спросил шёпотом муж.

– Звонила моя бывшая одноклассница, приглашает на сороколетие нашего выпуска, – ответила также шёпотом.

– На этот раз обязательно поедешь, – прозвучал ответ мужа…

Встреча выпускников тысяча девятьсот шестьдесят шестого года назначена на шестнадцать ноль, ноль.

Я опаздываю: уже шестнадцать тридцать. Бегу по аллее из акаций, которая ведёт прямо в школу. «А ведь и я сажала эти акации, – горделиво окидываю взглядом роскошные деревья. – Это было… в пятом классе. – И вдруг с тоской замечаю, что рядом с ними кое-где торчат пенёчки. – Так вот что… Срезали наши акации за старостью лет. Посадили рядом молодые, которые уже успели подрасти. Это они радуют глаз своей красотой».

Поднимаюсь по новеньким ступенькам своей школы. Сердце стучит: узнают ли меня? Узнаю ли я их? Растерявшись, останавливаюсь посреди просторного вестибюля.

– Проходите, пожалуйста, на второй этаж в актовый зал, – неожиданно за спиной услышала мужской голос.

– Спасибо, – улыбнувшись, кивнула я молодому человеку.

«Актовый зал, – мелькнула у меня мысль. – А когда-то он был просто спортивным, где в свободное от занятий физкультурой время проходили школьные вечера и внеклассные мероприятия».

С замиранием сердца поднимаюсь по лестнице, с перил которой, наши мальчишки, как с горы, скатывались вниз. Вот и актовый зал.

Спокойный повествующий голос заставляет меня бесшумно замереть в проёме гостеприимно распахнутых дверей. Ну, конечно, это же Вера Павловна рассказывает собравшимся о достижениях школы. Верочка – серьёзная девочка из параллельного класса, теперь директор своей родной школы. Мы с ней встречались, когда я изредка приезжала к маме.

– А вот и ещё одна гостья. Попробуйте узнать друг друга те, кто ни разу не встречался после окончания школы, – по-хозяйски распорядилась Вера, направляясь ко мне.

– Ну, здравствуй, наконец-то, осчастливила нас своим присутствием, – шептала она на ухо, обнимая меня.

Добрых три десятка человек устремили на меня свои взгляды. Воцарилась тишина. «Ой, какие они все разные: полные, худые, пожилые, моложавые. А, ведь все одного возраста. Да-а, жизнь – она кого-то бьёт, кого-то гладит», – думала я, вглядываясь в узнаваемые и неузнаваемые лица.

– Светланочка! – направилась ко мне моя любимая учительница немецкого языка Нина Митрофановна.

Я юркнула в её объятья, защищаясь от любопытных, устремлённых на меня взглядов. – Ты почти не изменилась. В обиде я на тебя: не стала ты моей преемницей в профессии, – укоряла меня Нина Митрофановна.

– Зато знания языка пригодились мне в Германии, – успокоила я её.

– Красавица ты наша, – поющим голосом похвалила подошедшая Татьяна Фёдоровна. – Надеюсь, моя биология и анатомия тебе пригодились. Медицину ещё не оставила, работаешь?

– Работаю, дорогая Татьяна Фёдоровна. И Ваши предметы мне очень пригодились в освоении медицины, – отвечала я дрожащим от волнения голосом.

– Георгий Фёдорович, мой дорогой классный руководитель, – прильнула я к плечу стоявшего рядом седоволосого подтянутого мужчины.

– Турпоходы наши помнишь? – обнимая меня, спросил Георгий Фёдорович.

– Помню, помню, я всё помню, – шептала я как молитву.

– Ну-у, а вот и я, – выдвинулась из-за чьей-то спины очень полная седоволосая дама. Какова? Узнаёшь, как ты выразилась, пухленькую и белокурую девочку? – поворачиваясь то вправо, то влево, продолжала она.

– О Боже! – вырвалось у меня вслух. – Галочка! Ты!