Галина Солонова: Черёмуха душистая. Рассказы

Учительница Нина Захаровна, что жила напротив дома Ивана, каждый вечер приносила ему литр парного молока.

– Иван Дмитрич, Ваня, – позвала с порога Нина Захаровна.

Не услышав отклика, отправилась в сад. Она знала, что Иван любил пить молоко прямо из банки под любимым деревом. Там Нина Захаровна и нашла его… бездыханного. Лежал ничком рядом со спиленной кем-то черёмухой, рукой обнимал стройный ствол белоснежной красавицы…

Хоронили отца всем селом. Хлопоты по организации похорон взяло на себя правление совхоза.

– За дом, Светик, не волнуйся: буду приглядывать, – говорила Нина Захаровна, провожая Светлану к автобусу. – Постарайся хорошо сдать госэкзамены и возвращайся. Учитель географии нужен в нашу школу. Так что ждём тебя.

– Я всё думаю, Нина Захаровна, кому понадобилось спилить черёмуху?

– Рано или поздно это обнаружится. Да и не поправишь того, что случилось. Но ты, Света, думай сейчас о главном…

Прошло два года. Светлана часто, но уже не одна вечерами сидела на той скамейке, на которой любил сидеть отец. Андрей, молодой директор школы, стал её мужем. Конечно, Светлана рассказала семейную историю о родителях и черёмухе.

– Светик, а давай посадим на этом же месте другую черёмуху, – предложил однажды Андрей.

– Другую – не будем. Посмотри на этот отросточек, – радостно ответила Светлана. – Возрождается родительская черёмуха…

Годы шли. Росла, цвела черёмуха, семейное счастье, как и прежде, добрых и любящих друг друга людей хранила. Работали, дом перестроили, скамейку новую соорудили, сына вырастили. Да всё в ласке, в любви, в заботе и согласии…

Но однажды осенью произошло непредвиденное. Поднялся сильный ветер, ураган пронёсся по селу, много деревьев повалил, вырвав их с корнем. Наклонило и черёмуху в сторону соседского огорода, да так, что не поднимешь, не подопрёшь ничем.

– Придётся спилить, – с сожалением сказал Андрей.

– Не к добру это, Андрюша, – тяжело вздохнув, ответила Светлана и направилась к соседке Антонине Степановне с просьбой убрать черемуху с её огорода.

Хоть и был уже полдень воскресного дня, Антонина с постели не вставала.

– Худо мне, – сказала она тихим голосом. – Налей водицы мне из чайника.

Антонина сделала несколько глотков и устремила болезненно печальный взгляд на Светлану.

– Умру я скоро. Покаяться хочу перед тобой… Завидовала я Марии, матери твоей. Отца твоего всю жизнь любила. Любила и ненавидела. – Мамы не стало – к черёмухе его ревновала. – Почерневшие веки прикрыли впалые глаза, из которых выкатились две сиротливые слезинки. – Папину-то черёмуху по моей просьбе ночью спилил племянник мой, что приезжал из города.

У Светланы от такого признания закружилась голова – хорошо, что ухватилась руками за спинку кровати.

– Знаю, что не простишь, – после минуты молчания продолжила Антонина. – Но ты – добрая. А больше обратиться мне не к кому: вызови племянника, адрес на столе.

Светлана взяла листок, посмотрела на Антонину и, не сказав ни слова, ушла.

Жизнь шла своим чередом, и не без радости: внук родился, Иваном назвали. И ещё ждала Светлана чуда, оно и произошло: третий раз возродилась черёмуха, выпустив свой тонкий росток.

– Бабушка! Черёмуха, наконец-то, зацвела! – радостно сообщил однажды подросший внук.

– Берегите деревце, внучок. Счастье и любовь теперь вашей семьи оно будет охранять…

«Известно: добро рано или поздно побеждает зло. А как уживаются любовь и ненависть? Или это не любовь вовсе?» – печально размышляла Светлана.

– Алло, – произнесла я в трубку телефона в ответ на поздний звонок.

– Здравствуйте, – ответил женский голос с хрипотцой. – Мне нужна Светлана Хомякова, услышала я свою девичью фамилию.

«Далёкий голос из детства, – мелькнуло у меня в голове. – Кто же это? Кто?»

– Я Вас слушаю, – ответила с замиранием сердца.

– Светик, это я – Галя Гурьянова. Помнишь меня?

– Галочка! Конечно, помню. И теперь узнаю твои нотки в голосе! – восторженно закричала я в телефонную трубку своей однокласснице. – Светочка, через две недели, пятнадцатого июля, собирается наш выпуск. Сорок лет прошло, как мы закончили школу. Приезжай. Заграница теперь тебе не помеха: ты в России. Может быть, в последний раз увидимся. Ты меня и не узнаешь: я стала толстой и старой.

– Галочка, представляю тебя красивой, белокурой, пухленькой девочкой. Я приеду, я приеду, я обязательно приеду, – слёзы переполнили мои глаза…