– Хорошо, но, если мы едем, работу ты бросаешь, – тем же тоном, что и раньше, ответил Кирилл.
Маргарита помолчала. Спорить и ссориться с мужем она не хотела, настаивать на своем во что бы то ни стало – тоже.
– Заказывай билеты.
Девушка встала и направилась в спальню под предлогом, что ей нужно сообщить эту радостную новость начальству, и сделать она хочет это прямо сейчас. Я следовала за ней. Когда Маргарита закрыла за собой дверь в спальню, ее затрясло, и я подумала, что это от ярости, но потом увидела ее слезы. Они только-только поженились, а он уже старается ограничить ее в том, что не касалось его самого. И я, даже не знаю, отдавал Кирилл себе отчет или делал это неосознанно, но он хотел, чтобы вся ее жизнь замкнулась на нем, также как его творческая жизнь с первой же минуты их знакомства полностью зависела от нее.
***
Остаток дня я провела с Марией. Я сопровождала ее, пока она в одиночестве бродила по улицам родного города, заходя в различные магазинчики со всевозможными чудными вещицами, пока, наконец, мы не набрели на очень уютную кофейню, от которой даже на улице раздавался сумасшедший запах только что сваренного кофе, такой, что даже мне захотелось выпить чашечку. Внутри было очень красиво: всего шесть небольших круглых столиков из темного дерева, в середине которых под стеклом находились кусочки ткани от мешков, в которых перевозят кофе, с указанием сорта, а вокруг столов стояли такие же темные деревянные венские стулья, стены были украшены росписью, свет был неяркий, отчего место казалось уютнее. Играла ненавязчивая музыка, как в старом кино.
И тут появился Гост. Пока мы бродили по городу, я нередко его замечала, но все же надеялась, что это случайность, но теперь, когда он сел за соседний столик, прямо напротив нас, хотя все столы, кроме того, что в углу, были свободны, это начинало меня злить. Он готов преследовать ее, а я так и не могу толком понять почему. Мне мерещилось в этом что-то маниакальное, если верить его безумным глазам. И тем ужаснее мне было от того, что ведь и Мария его тоже любила. Какое-то время. До этого. Она убеждает в этом себя снова и снова, а значит, теперь я должна сделать все, что в моих силах, чтобы не закрались сомнения, что это чувство все еще живо.
Я же никогда не понимала, зачем человеку зло. Почему оно так соблазнительно? Чем? Что она может находить в таком человеке, если у него нет ни одной положительной черты? Кроме той, что он «вроде бы тоже что-то чувствует».
Я знаю, такие люди, как Гост, не меняются. Никогда. Нет, не надо пытаться изменить людей.
К сожалению, это касается и Мари, и Госта. И каждый из них все никак не может отпустить другого. Но он не подошел к нам, сделал вид, что это вышло случайно, хотя и почти не сводил с Марии глаз. Она ежилась, но всячески избегала задеть взглядом его в ответ, даже кофе пить спокойно не могла, поэтому, оставив в чашке около половины, мой человек быстро встал и вышел на улицу.
Гост остался.
– Ты здесь? – спросила она, стоило мне только оказаться на подоконнике.
Девушка сидела на кровати с толстой тетрадью в руках, бережно переворачивая страницы, исписанные чьим-то аккуратным мелким почерком.
– Что это? – с ходу спросила я.
– Дневник одной девушки. Она умерла года два или три назад, – ответила моя Катерина, на какое-то время перестав скакать от слова к слову, – не знаю, правильно ли я поступаю… можно ли мне читать все это, но я с каждой страницей все больше и больше понимаю, что она все-таки хотела, чтобы когда-нибудь это кто-то прочел.
Девушка пододвинулась к краю и свесила ноги с кровати. Я расположилась рядом.
– Где ты его взяла? – я заглянула в тетрадь.
Буквы закругленные, мелкие, все склонились влево, между словами совсем небольшие пробелы, я сразу подумала, что это был очень одинокий человек, и, судя по содержанию, не ошиблась.
– Не поверишь, – отвечала девушка, – сегодня мне кто-то подложил его в сумку! Может, она сама мне его подбросила…
После того, как в ее жизни появилась я, Катерина относилась к любым странным и невероятным вещам без скепсиса. Я почему-то даже думать об этом не хотела, но меня одолевали сомнения.
– А от чего она умерла?
– У нее был порок сердца с рождения, – ответила моя собеседница, – очень тяжелый случай. Но она относилась к этому как-то… особенно, – Катрин начала быстро листать тетрадь, разыскивая какой-то отрывок, – я тебе прочту: «Я знаю, что скоро умру. Не знаю только, когда именно. Может этой весной, может через год, а может завтра. Мне уже все равно, когда врачи говорят неутешительные вещи, и это еще больше расстраивает маму. Они все думали, что я просто не понимаю, насколько это серьезно, но я все прекрасно понимаю, и они должны понять меня. Что толку все время проводить обследования, когда и так ясно, что я умираю? Нам сказали, что из-за редкой группы крови и каких-то еще других факторов мне трудно будет найти донора, но я и так отказывалась от операции. Зачем новое сердце мне? Не счесть всех тех, кто ждет его и надеется, а мне же привычна мысль, что времени осталось мало. У меня нет ни друзей, ни даже приятелей, да я и не умею общаться с людьми. Не нужно мне. Меня мало заботит то, что происходит вокруг. Я живу в своем мире. Только в моем. Я могу пропускать занятия в школе, не учиться, а жить в удовольствие, пока могу, потому что мне не нужно думать о будущем. Я знаю, что у меня никогда не будет своей семьи, детей, и первое время это было единственным, о чем я жалела. Но сейчас и это для меня стало не важно».
Читать дальше