Игорь Переверзев - По ту сторону мечты

Почему это слово сейчас не говорят?

– Потому что оно слишком длинное, – ответила Аня, – сейчас чем короче, тем лучше. Век коротких сообщений, ничего не поделаешь, – заключила девушка. – Ну, так как, расскажешь немного о себе?

– Ань, ну что бы ты хотела знать обо мне? Чем я занимаюсь, женат ли я, какая у меня машина, и куда я летаю отдыхать?

– Ну, хотя бы это, можно без машины и без мест отдыха – это мне вообще не интересно.

«Хороший знак», – подумал я.

– Ань, мне тридцать два года. Работаю в Москве недавно, несколько лет. Пригласили руководить столичным филиалом компании по производству и внедрению всяких строительных материалов, короче говоря, что-то типа строительной организации. Недавно я развелся, мы были женаты два года, отношения были не очень, но как так получилось, я имею в виду наш брак, я до сих пор не понимаю. Детей у нас нет.

Поймав вскользь взгляд Ани, я отметил, что на словах «у нас» она немного рассердилась, но виду не подала.

– У тебя такой красивый голос, – сказала она, – продолжай, пожалуйста.

– Да, в общем-то, и все. Если коротко, – ответил я.

«Вот дурак, – проклинал я себя в тот момент. – Ну что стоит тебе рассказать ей длинную историю своей жизни, ведь ты же болтун, каких свет не видывал», – говорил я себе, ненавидя за то, что язык мой в тот момент напрочь отказывался производить хоть какие-то малейшие движения. – Ань, я почему-то не могу говорить много рядом с тобой.

– А ты любил свою жену? – поинтересовалась Аня, пропустив мои слова. – Только честно.

А действительно, любил ли я ее? Познакомились мы с ней на одной из выставок отделочных материалов. Высокая, стройная брюнетка в очках без диоптрий, строгий костюм, подвязки, черные лакированные туфли, волосы, повязанные в конский хвост. Да, она была красивая, даже с ее родителями я ладил, и они называли меня «сынок», но любил ли я ее? – подумал я. – Вряд ли.

– Ты знаешь, Ань, наверное, нет. Скорее всего, это была большая страсть. Потом жалость. Потом страх, – ты же ведь обнадежил человека, значит женись на ней, – так я думал тогда. Да и родители ее хорошие люди были. Тесть – как мой ровесник был, легкий в общении, классный мужик, относился ко мне как к сыну. Мне приятно было называть его «папа». Я всегда мог спросить у него совета, выпить с ним и просто приятно провести время. Бывшая теща тоже была хорошей и доброй женщиной, всегда защищала меня перед женой и очень вкусно готовила… Жалко их, конечно, веселые старики…

– Ты честный человек, ценю это в людях, – сказала Аня.

– Извини, тебе, видимо, не очень приятно это вспоминать.

– Ну что ты! Ты ведь все равно должна это знать, – ответил я, а сам подумал: какого черта я это сказал? Ничего она мне не должна! Еще я подумал, что я бы спокойно женился на ней хоть сейчас, хоть в это и трудно поверить.

– Миш, как ты смотришь на то, чтобы пойти прогуляться? – спросила Аня, держа в руке бокал с шампанским, показывая указательным пальцем вниз, на Тверскую. – Еще не сильно поздно, всего час.

– С удовольствием, – ответил я – А как же Джей и Сергей?

– Не переживай, Джей позвонит, если что, хотя они могут и не вернуться сюда. Сергей сделал этот бар для друзей, как он по крайней мере всем говорит, но на самом деле для того, чтобы не чувствовать себя одиноким. Ему наверняка приятно, что сегодня много людей собралось. Отсутствие двух из них никто не заметит. У него очень много возможностей, но нет настоящих друзей, он постоянно всех подозревает в чем-то, – какая же это дружба? – Аня поправила кольцо на руке и продолжила: – Это что-то вроде театра на дому для него, а для всех остальных – это просто возможность отдохнуть в нормальном обществе. Согласись, не во многих барах такое возможно, – закончила Аня. Я промолчал. Отвечать на такие вопросы выражениями «да уж» или «это точно» я уже давно перестал.

Мы покинули уютный балкон, прошли мимо людей, успевших наполнить под завязку этот домашний бар, Аня опять здоровалась с какими-то девушками по пути на выход, я же старался просто дойти, иногда улыбаясь из вежливости всем подряд. Я люблю людей, но и ненавижу одновременно. Я хочу привязывать к себе людей всем сердцем и душой, но с такой же силой я хочу почаще избавляться от них, оградив себя от большого количества близких.

Наверное, это нормально. Ведь жизнь бесполезна, и мое мышление – это самая адекватная причина и следствие моих мыслей, разве может быть по-другому?

Аня шла впереди, эффектно виляя бедрами, во мне играл инстинкт, продолжать держаться становилось все тяжелее. Однако даже сейчас, когда нормальный человек строит планы, как же побыстрее затащить ее в постель, я мысленно уже пережил это и иду дальше. Интересно, сколько же ей лет? – подумал я, – наверное, не больше двадцати.