Ника Кошар - Где живет счастье

– С тех пор, как только менялся ветер и начинало пахнуть весной, я непременно должен был куда-то ехать. Словно меня кто-то ждал. Всю страну объездил», – продолжал рассказчик.

– А потом? – вдруг спросила Ева.

– А потом… Не важно… Я встретил… одного человека… И понял, что ветер больше никогда не изменится. Потому что я нашел то, что искал.

– А Сеня?

– А он так и испарился тогда.

– А кого ты встретил? Женщину? Расскажи мне о ней.

– Как-нибудь в другой раз. Когда придет время.

Трикс и Ева познакомились на похоронах Семена. В тот день, ранней весной, моросил дождь, а город окутал туман, превративший урбанистический пейзаж в апокалиптический. Ева приехала на кладбище через пять минут после того, как здесь прошла похоронная процессия. Тайная любовница, Ева, естественно, не была приглашена ни на отпевание, ни на прощание с ныне покойным Семеном Рублевым. Хотя «прожила» с ним несколько лет. До того самого момента, когда однажды Сеня вдруг не перестал с ней общаться. «Сука, мудак! Как он мог? Каак?» – выла Ева, жалуясь на судьбу Белке. Подруга понимающе кивала, все бормотала какие-то подбадривающие слова, но легче не становилось. Позвонила коллеге по работе – Офелии. Мол, ты представляешь, подруга, какой мудак, перестал за квартиру платить, на связь не выходит. А та и выдала: «А ты что же думала, красавица моя? Что он до пенсии тебя содержать будет? Он все-таки женат».

В своем стиле Офелиюшка. Разумная, слов нет. От остальных подруг Евы, она отличалась, пожалуй, самым острым умом и сообразительностью. Это, правда, не мешало ей быть ядовитой, желчной и часто чересчур резкой по отношению к людям. Пышная женщина с большой грудью и пухлыми губами, своей клокочущей энергией она умудрялась иной раз буквально снести все вокруг. Как тайфун или ураган. Особенно когда садилась на своего любимого конька – нравоучительного, и рассуждала на темы «а я тебе говорила», «пора повзрослеть и остепениться», «ответственность – вот что главное в этой жизни» и «зато у меня есть квартира в Мытищах».

Афина – ее покровительница из Мира Богов – пыталась передать подопечной ту внутреннюю мудрость, которой обладала сама, и, кажется, иной раз у нее это даже получалось. Загвоздка была лишь в том, что Офелия искренне верила, что счастливым человек может стать только при наличии стабильной (пусть и нелюбимой) работы и успешной карьеры. Она наивно полагала, что желчность, приправленная интеллектом, – основное ее достоинство и при каждом удобном случае об этом громко заявляла. Офелия служила ведущим юристом в крупном издательском доме, выиграла массу дел и больше всего любила рассказы о том, как много от нее в этой жизни зависит. Комплекс всеобщей благодетельности, правда, порой играл с ней в злые игры – Офелия вдруг начинала вести себя так, как будто на сама деле она и есть Афина. Последняя, хоть и покровительствовала, но подобной наглости не терпела и периодически «хозяйку» наказывала, лишая то стабильной работы и заработка, то привлекательности, которой у Офелии итак было «в обрез», а то и вовсе возможности мыслить здраво. Сложные у барышень отношения были, надрывные.

Тогда, после отповеди на тему «а ты думала он будет содержать тебя до пенсии?» Ева на Офелию даже немного обиделась. Все думала: «Ну как же так, ты ведь подруга мне, а не черт с горы? А как же сострадание и участие?» Но однажды Офелия позвонила подруге посреди ночи, и, захлебываясь слезами, рассказала, что ее собственный отец пытается отсудить у нее какую-то там квартиру в городе, где она родилась и выросла, любовник непонятно почему променял ее на какую-то «тупую малолетку» и вообще жизнь – говно. Лепетала что-то невнятное, злилась, кричала, рыдала в трубку, шумно запивая свое горе виски. Ева сквозь сон выслушала подругу, посочувствовала, а после того, как положила трубку, вдруг поняла, какая та бедолага и как много теплого и человеческого ей приходится прятать за всеми этими ее бесконечными устремлениями, ответственностью, «выдающимся» умом, попытками кому-то что-то постоянно доказывать и прочей чепухой. Несчастная была прощена и Ева на ее ужимки внимания больше попросту не обращала. Хотя общаться стала реже.

Что до брошенности Сеней, на эту тему Ева рефлексировала где-то около полугода. Все никак не могла взять в толк, почему он так поступил. Бросил, не сказав ни слова, буквально растворился в загазованном московском воздухе, словно и не было его никогда. И кто знает, как все сложилось бы дальше, но однажды через знакомую знакомых Ева узнала, что Сеня умер. Похороны, мол, завтра, на Ваганьковском… Как там великий Соломон говорил? «И это пройдет…».