– С праздником тебя! – успеваю бросить, стоя полностью экипированный для выхода в Зону, в дверях.
– Взаимно, – скорчив кислую мину, отвечает она. Вид еще постельный. Из будуара. Ну да, она учащаяся, ей можно прискакать и под звонок, не то, что нам, бедолагам – труженикам мела и интерактивной доски.
Тем более ей совсем в другую школу, в нашу, ту, что поблизости в двух домах от нашего двора. Это хорошо, что мы с ней не в одной. Хотя вряд ли бы она бегала ко мне в кабинет с криками «Папа! Папа!» Не в таком духе мы ее воспитывали. Сколько каленого железа извели.
Со вчерашнего дня в школе практически ничего не изменилось. Что-то кумачовое, в духе почти вековой советской традиции два наших подсобных рабочих уже успели приладить над входом, а больше ничего обычно не требуется. Школа у нас заштатная – великое начальство не заедет, а родители не оценят. Тем более если за их счет. Естественно царило оживление. Первое сентября – святой день! Народу за счет родителей первоклассников перед школой было вдвое больше обычного. А так, все то же, ничего такого, чего бы я ни видывал.
Стоило мне появиться в холле школы, как непонятно откуда возникшая Яблонская, жгучая брюнетка, будущая знойная женщина – мечта поэта, стремительно набухающая плотью во всех местах, а не только сзади, как дочь моя, приветственно заголосила, так что многие аж заоглядывались: «Здрасте, здрасте, Николай Петрович! Сколько лет, сколько зим!» Это у нее юмор такой. Если не обращать внимания, все пройдет нормально. «Здравствуй!» Здесь нужно холодно, без всей этой игривости типа «ой, как ты за лето подросла, Симоночка!», а то привяжется еще, не дай Бог! Холоднее, дипломатичнее. Чтоб отвяла к лешему. И по имени не называть. Имя ее особенно электризует. Симона. Надо же, как родители постарались в отношении ребенка. Наверное, Кузьмина в детстве переслушали. Помню-помню, в свое время у нас в пионерском лагере без конца орало: «Симооона! Девушка моей мечты! Симооона! Королева красоты!»
Хотя по годкам, конечно, поздновато, для увлечения Кузьминым. Время зачатия располагается где-то в районе нулевых. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Кузьмину, как и любви, все возрасты покорны. Тем более, шанс, что сей хит запал им в душу, имелся. Родители Симоны не могли уже похвастаться молодостью тогда, когда обзавелись своей дочуркой. И, может быть, воспоминания о бурной юности конца 80-х, когда советской молодежи крутили эту песенку, пробуждая к началу нормальной половой жизни, сподвигли на увековечивание памяти в своем ребенке. Самый заурядный алкоголик и мама-продавщица вряд ли вдохновлялись при наименовании своего чада восхищением перед авторшей «Второго пола».
Яблонская – странный фрукт. Несомненно, что с возрастом она станет той еще штучкой, если не сколется и не сопьется, конечно. А к последнему генетическая предрасположенность есть. Сладу с ней почти никакого. Я ломал ее через колено. Доводил до слез и истерик. Непедагогично. Но иначе-то никак. Слава Богу, и родители, и администрация только поддерживали. «Вы с ней пожестче, пожестче, Николай Петрович!» – долбили в унисон и завуч, и папа с мамой. – «Она от этого только лучше будет». Собственно, так и есть. Женщина-тесто, чем больше бьешь, тем лучше, не забудь плетку и все такое. Яблонская как-то от рождения впитала все эти прописные истины.
В общем, весь позапрошлый год и часть предыдущего шло у нас с Яблонской реалити-шоу «Укрощение строптивой». Получилось все почти по классику, за исключением того, что покладистой она стала только по отношению ко мне и больше никому. Но ведь так вроде бы и должно было быть по Шекспиру, или я что-то забыл? Теперь уже дневники и ручки летали по классу в кого угодно, только не в меня.
Впрочем, следует откровенно признать, вести она себя и в самом деле стала чуть лучше, хотя, как говорят ученые-физики в американских фантастических сериалах, оставалась нестабильна. Мучился я с ней долго, но своей заслуги в том, что она сбавила обороты, все равно не чувствовал. Списывал все на возраст. Взрослеть начала, вот и дурь вся стала испаряться. А так, умная девка, толковая, ужас. Если бы не характер, горы бы свернула.
Поднявшись по лестнице, я увидел стоящего у окна, напротив моего бывшего кабинета, Антона Краснухина. Еще один экзотический представитель шестого, а с этого дня седьмого, «В», одноклассник Яблонской. Правда, только по журналу, с точки зрения официальной. Друг другу они были полностью безразличны. Делить нечего, сидят достаточно далеко, чтобы Яблонская могла что-нибудь стащить у Краснухина или как-то по-другому напакостить ему. Различие темпераментов. Полное несовпадение. Разновекторная направленность. Яблонская – это просто динамит ходячий с подожженным бикфордовым шнуром. А этот спокойный, основательный, крепенький. Маленький русский Кинг-Конг.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу