Сергей Учаев - Пустое место

Можно, естественно, закрыть запись, «показывать: только я», но зачем тогда вся эта морока с регистрацией? Возьми тетрадку и записывай. Это лучше. В самом процессе письма есть нечто психотерапевтическое. Рука работает, из-под пера бежит ленточка букв. Это тебя успокаивает, вводит в медитативное состояние получше чтения каких-нибудь дурацких мантр или современных методик из области практической психологии. Ну а дальше, если все-таки разговор это главное, можно написанное перечитывать, полемизируя с самим собой, записавшим, с тем, кто по прошествии некоторого времени автоматически становится другим. Читаешь себя и свое, а все равно рождаются новые мысли, полемика, разговор. Как раз то, что нужно. Кто-то скажет интеллектуальная мастурбация, но это грубовато и далеко от действительности. Когда читаешь себя вчерашнего, ты имеешь дело уже с кем-то другим.

В то же время, ты всякий раз можешь быть уверен, что в отличие от блога, разговариваешь с настоящим бывшим тобой, потому что знаешь – писал ни для кого, ни на кого не рассчитывая, ни под кого не подлаживаясь.

Гамбургский счет, без тузов в рукаве. Разговоры с самим собой. Обычно беседуют с великими, но истина в том, что любой человек великим считает только себя. «С умным человеком и поговорить приятно». Велик и в подлости, велик и в униженном состоянии. Подлее всех, мерзее всех.

Нет, «роскошь человеческого общения» держит крепче бутылки. Гуссерль, с удовольствием: «Какая сегодня была жаркая дискуссия». Еще бы, когда все целую пару молчали. Слаще такого разговора при молчаливом собеседнике ничего не бывает. Ну а лучший молчаливый собеседник – это ты сам, отстоящий от тебя сегодняшнего во времени.

Вчера я несколько ударился в эмоции. Но это вполне объяснимо. После того, как что-то много лет варится у тебя внутри, неудивительно, что слова начинают лезть из твоей черепной кастрюли подобно мишкиной каше. Горшочек слишком долго пытался многое уварить в себе. Но против природы не попрешь. И оно лезет, лезет, лезет. В этом есть даже нечто очаровательное. Открываешь в себе новые стороны и грани. «Молчание – начало всех начал». Правда начало не слишком впечатляет. Сперва, как из водопроводного крана (отключают каждое лето на месяц и более) идет ржавчина, грязь и всякая пакость. Просто слова, одно за другим, без всякого смысла и содержания. Это не должно продлиться долго. Надо дать волю себе. Спустить словесную жижу перед тем, как хлынет чистая кристальная, дарящая прохладу влага мысли, которая настаивалась во мне годами, никому не нужная и никем не востребованная. Хотя может быть все наоборот. Этот бессвязный поток и есть самое ценное. А затем пойдет затхлая, застоявшаяся гниль, все что скопилось и умерло во мне. Что будет в итоге, трудно предугадать. Не узнаешь, пока не вычерпаешь до дна, пока не вытряхнешь все наружу.

«Вот тебе и третья выгода».

Психоаналитическое проговаривание, свободные ассоциации, так это, кажется, называется. Вывалить все наружу, чтобы отыскать самое главное, а потом сложить уже все аккуратно и стопочками, прикрепить бирочки, как на складе или в архиве. Составить, что-то вроде психологической характеристики: морально устойчив, беспощаден к врагам Рейха.

Я уверен в себе. У меня нет оснований сомневаться в собственной объективности. Я так долго себя смирял и дисциплинировал, так долго взвешивал внутри себя все эти мысли, переживания, переливы настроений, что вряд ли могу обвинить себя в пристрастности. В конце концов, дело в том и состоит, что слишком многое отгорело, и теперь, сидя над этой тетрадкой я смогу спокойно и взвешенно взглянуть на весь накопившийся материал. Подивиться собственной глупости, рассказать о маленьких победах и постыдных поражениях.

Но об этом завтра. Я и так уже засиделся, делая запись. Жена раздраженно поглядывает в мою сторону. Отлично понимает, что я «опять что-то затеял, чтобы быть подальше от нее». Это стандартная формулировка для любого моего действия. Подобный комментарий сопровождает мои задержки на работе, чтение книг, просмотр телевизора, регулярные подвиги в виртуальном мире. Здесь же грех еще более явный – письмо. Нет никакого сомнения в том, что в ближайшее время она попытается раздобыть эту тетрадку. Заглянет ко мне в стол, аккуратно осмотрит сумку, с которой я хожу на работу. Будет шарить на книжных полках – вдруг я запрятал дневник среди книг, которые кроме меня в семье практически не читает. Странная вещь, письменное слово возбуждает куда больший интерес, чем устная речь. Стоит, к примеру, мне заговорить с женой, она сразу же перебьет меня, мигом заткнет мне рот. Но тетрадь будет прочитана от корки до корки, я уверен.

Читать дальше