Екатерина Сереброва - Укротитель. Остановить апокалипсис любой ценой

– Меня радует, что ты меняешься буквально на глазах.

– О, да я тот еще хамелеон, – отделался шуткой Миша.

В самом деле, было странно, что он резко взялся за ум, начал говорить правильные вещи, строить планы… Вообще не походил на то неадекватное чудище, встретившееся Паше утром.

Чем ближе, однако, они подъезжали к его дому, тем сильнее нарастало волнение Павла. Тугой комок напряжения сжался внутри. Он гнал от себя дурные мысли, но какие-то отголоски сознания сулили беду.

Неудивительно, что в подъезд за Павлом отправился и Миша. Поддержка младшему сейчас не помешает, пусть старший и трусил перед встречей с бывшей женой.

Еще на лестнице Паша почувствовал страх и дурноту. Войдя в квартиру, Паша медленно продвигался к спальне. Ужас нагнетался все сильнее, он был необъясним и неподвластен. Но увиденное напрочь лишило его возможности соображать.

Паша только заглянул в комнату и сразу обнаружил распластавшихся на полу, в лужах крови, мертвых Сашу и Макса. Ее, прекрасную фею с длинными волосами, и мальчика с застывшими безвинными глазами. Александра, вероятно, сжимала ладонь сына – пальцы их были совсем близко. Из грудной клетки обоих торчали стрелы.

Перед глазами Павла все померкло, поплыло и потемнело, он еле расслышал слова Миши:

– Мы будем сражаться, слышишь? Отомстим.

Паша был раздавлен и не хотел верить своим глазам. Перебарывая подкатывающую к горлу тошноту, он отступил назад, в коридор, и сполз по стенке вниз. Стало тяжело дышать. Что, что Павел только что увидел? Какой-то сон-кошмар? Циничный хоррор? Но нет, все, все происходило наяву! Отчаяние накатило на него, и он погрузился в бездну боли, то ли взвыв, то ли закричав.

Паша не помнил, что происходило потом. Разум был мутным, не улавливал никаких влияний извне. Перед глазами застыли его дорогие Сашенька и Максимка. Мертвые, увековеченные в своей молодости. Милая, нежная Саша, только-только проникшаяся к Павлу, и озорник, оживленный пацан, уже называющий его папой. Что с ними стряслось?! Почему?! Как, как такое могло случиться?

Паша слабо уловил, что почему-то снова в гараже. Мишка забрал его к себе, запер, а сам куда-то ушел, прихватив ружье. Павел же до ночи был погружен в бесконечную череду вопросов и воспоминаний, переживая смерть горячо любимых им людей.

Наутро голова Миши прояснилась. Он специально переночевал в машине, оставив брата в помещении, чтобы и самому справиться с утратой, и Паше дать возможность погоревать одному. Теперь же он не чувствовал по отношению к умершим Саше и Максиму острой боли, остался лишь осадок. Михаил уже пережил расставание с Александрой и воспринял его тогда хуже, чем смерть. Мише было жаль и ребенка, но им почти и не довелось общаться, сблизиться. Вот Паша… Паша наверняка отдал Александре с ее сыном всю душу. На него вчера страшно было смотреть.

Апокалипсис или нет, а необходимость бороться, искать причину несчастий мобилизовали Мишу. Ольчановский-старший почувствовал в себе силы и что-то сверх того, убеждающего Михаила в том, что это именно его задача. И с другой стороны, помощь Паши была важна. Борьба могла вернуть им утраченное единство, семью. Да и подобная цель была хорошей мотивацией, чтобы поскорее прийти в норму и справиться с эмоциями. Мише труднее было видеть мучения Павла, нежели переживать за себя. И это мешало сосредоточиться.

Михаил с опаской заглянул в гараж. Он не умел утешать и до сих пор помнил слезы двенадцатилетнего Пашки, когда Миша в свои семнадцать подбирал слова, чтобы сообщить о гибели родителей. Ему и самому было безумно непросто справляться, но малой должен был узнать от него, нежели от посторонних. Так и сейчас, Михаил тоже пережил потерю, но она однозначно хуже сказалась на Паше.

К счастью, младший пробудился и не выглядел окончательно потерянным. Лицо его было по-прежнему скорбящим и несчастным, но в меру. На задумавшего самоубийство Пашка тоже похож не был.

– За гаражом есть рукомойник, – обронил Миша, чувствуя себя неловко в собственном убежище. – А в холодильнике закуски.

– Спасибо, я все нашел, – кивнул Паша. Он чинно сидел на диване, копаясь в телефоне, рядом была аккуратно сложена постель. Что ж, по крайней мере, брат ее расстилал.

– Расскажи все, что знаешь об Апокалипсисе, – попросил Миша, решив, что пришел черед. – В чем суть? – устроился он напротив него, на стуле.

Павел странно посмотрел на брата, словно не расслышал или не понял, а может, и все сразу. Михаил не торопил его.