Василий Лягоскин: Грозные волны моря Сулавеси. Третья книга о Серой Мышке

Такура уложился в четырнадцать минут. И этот срок он посчитал для себя слишком большим – о чем и доложил, почтительно поклонившись адмиралу.

– Жертв много? – задал первый вопрос адмирал.

Такура замялся, а потом решительно помотал головой:

– Нет, господин адмирал, даже.., – морской офицер позволил ее улыбнуться, -поначалу насчитали семьдесят одного спасенного.

– Ну правильно, – не удивился Ямато, – семьдесят человек экипажа и одна пленница.

– Пленница? – озадачился командир флагмана, – никакой пленницы среди спасенных не было. Насчитали одного лишнего подводника. Потом пересчитали – оказало ровно семьдесят.

– И все живы? – незаметно для офицера выдохнул Ямато.

Он уже предвидел и косые взгляды в штабе, и неизбежное расследование, и скорее всего, отстранение от должности. Но пока он был адмиралом, место которого было – на маневрах, где будет одной подводной лодкой меньше.

– Тектоническая война, – опять вдруг пришло в голову название, придуманное недавно, – «Касудо» – первая ее жертва.

Об острове он совершенно не подумал; забыл и о ее хозяйке – сразу же, как только Такура озвучил следующую новость, которая стоила всех остальных.

– Господин адмирал, – капитан состроил физиономию, приличествующую разве что церемонии похорон близкого родственника, – «Ямагири»…

– Что «Ямагири»?! – тут же вскинулся Ямато.

– Боюсь, что нам следует взять курс на базу. Удар не прошел для корабля бесследно. Левый двигатель сорвало с места. Трещин в корпусе по предварительным оценкам нет, но я бы не рискнул находиться в открытом море даже в средний по силе шторм. Хотя… Жду команды, господин адмирал.

Такура превратился в живую статую, готовую выслушать любую команду – и тут же броситься ее выполнять. Адмирал чуть слышно скрипнул зубами. Такой исход будет бесславным завершением его карьеры. Прибыть на базу, не выполнив задания, протараненным собственной подводной лодкой… Но другого выхода – и Ямато прекрасно то понимал – не было.

– Впрочем, есть! – он горько усмехнулся в душе, понимая, что никогда не решится на подобное – вспомнить о кодеке чести самурая; привести в исполнение клятву, что давал в молодости товарищам, юнцам – будущим морским офицерам, обещавшим ставить честь превыше всего – богатства, наград и самой жизни.

– Курс на Йокосуку, капитан, – Ямато сгорбился и совсем по-старчески зашаркал начищенными до блеска ботинками по палубе.

Это была минутная слабость. Совсем скоро из адмиральской каюты выйдет другой человек – подтянутый, собранный. Он будет делать все, что положено командующему – навестит раненых в лазарете; с непроницаемым лицом будет выслушивать ежедневные доклады капитана и флагманских офицеров. Только при ежеутреннем подъеме флага на немного изогнутый все тем же ударом флагшток ни разу не выйдет. А еще – он до самой базы не сможет побеседовать с капитаном Мацумото, который никак не приходил в сознание. Единственное, что смог доложить дежурный врач, когда адмирал наконец встал со стула, специально приставленного к больничной койке, так это об имени, которое очень редко, но шептали сухие губы беспамятного капитана.

– Ирина, – удивился адмирал, – это вроде русское имя?

Врач в свою очередь чуть пожал плечами; здесь, в лазарете, он мог позволить себе это.

А сам капитан Мацумото действительно видел в горячечном бреду лицо своей бывшей пленницы, ставшей виновницей всех его бед. Очнись капитан сейчас на несколько мгновений, он дал бы адмиралу совет – хотя тот никаких советов от проштрафившегося офицера не ждал.

– Господин адмирал, – возопил бы капитан во всю силу отшибленных легких, – ни в коем случае не приближайтесь к берегу. Не привнесите на базу, или в другое место Японии заразу, у которой есть имя – Ирина Рувимчик…

Йокосука предстала перед адмиралом и всеми моряками, что по долгу службы находились в эту минуту в рубке, на шестой день, считая от той памятной «встречи» «Ямагири» с подводной лодкой. Саму лодку флот потерял окончательно и бесповоротно. Да и сам флагман тоже – судя по тому, как мрачнело лицо капитана Такуры по мере того, как приближался берег. Ямато стоял не в самом радужном настроении. Но даже сейчас, на покалеченном флагмане, он невольно расправил плечи, на которых сегодня не горели золотом погоны парадного мундира. В свое время он очень удивился, когда узнал, что беспамятное тело капитана Мацумото выловили в полном парадном облачении. Даже кортик каким-то чудом не выскользнул из ножен. Впрочем, этому «чуду» было вполне прозаическое объяснение – надежная застежка, да еще цепочка, что хранила лишь единожды вручаемый клинок морского офицера от потери.