– Это все? – спросила управляющая.
– Да. Вот табели, – Ирина Сергеевна протянула управляющей банка стопку документов.
– Завтра в 11 инкассаторы все привезут к вам в офис, – Варазова скрылась за дверью.
Машины выехали на Лиговский проспект.
* * *
Денежная реформа стала агонией горбачевского режима. Ожидаемого эффекта для экономики Советского Союза она не принесла, зато мощно ударила по низшим слоям населения. Трудовой народ, всю жизнь откладывавший деньги – на свадьбу детей, на отпуск, на черный день, – после реформы остался со «сбережениями», на которые можно было купить пятьдесят буханок хлеба и десять килограммов мяса. А вот банкиры, кооператоры, дельцы сделали огромное состояние на обмене денег. Период обмена уже закончился, а банки все продолжали обменивать старые банкноты за двадцать-тридцать процентов стоимости их номинала. При отсутствии системного учета в Минфине СССР огромные наличные средства оседали в карманах новых советских бизнесменов. В ходу на черном рынке появились «условные рубли». Только при нашем строе было возможно иметь рубли в разной «валюте»: чеки Внешторгбанка, морские чеки Внешторгбанка, сертификаты капстран, сертификаты соцстран, карточки на продукты и товары народного потребления.
Закончилась денежная реформа, а во дворе «Ленпана» уже второй месяц стоял бортовой КамАЗ с прицепом, нагруженный доверху десятью тоннами чеченских денег. Каждый день велись переговоры с Русским банком. Заместитель управляющего банка Ким предложил Станиславу Ивановичу только семь процентов от номинала банкнот. Банкир знал, что за его спиной стоит Ярцев, человек больших возможностей. Сам Романов выделил ему пост председателя областного профсоюза Ленинградской области. Через несколько дней КамАЗ исчез. Новенькие деньги уехали в Чечню.
С Ярцевым Кана познакомили год назад. При первом знакомстве он производил вид делового человека. Кану нравилось, что он не скрывал свои возможности и свою цель уехать в Москву – в аппарат ЦК. Возможности Ярцева в Ленинградской области были огромные: от распределения жилья и товаров народного потребления до предоставления автомобилей вне очереди. Каждую неделю Кан приезжал к нему с очередной матерью-героиней из области, нуждающейся в автотранспортном средстве. Секретарь Ярцева усаживал мать-героиню в приемной, а Кана провожал в кабинет своего шефа. Всякий раз Ярцев сидел за письменным столом и делал вид, что пишет, не поднимая своей узкой головы с залысиной. Их беседа проходила примерно так.
– Как дела? Что нового? – обращался он к Стасу как бы вскользь.
– Пока нормально. На этот раз нужен «рафик».
– Сколько принес? – внимательно рассматривая свои каракули, задавал следующий вопрос Ярцев.
– Двадцать тысяч.
Кан подходил к столу, неся в руках коричневый «дипломат». Под столом у ног Ярцева, обутых в черные лакированные туфли, стоял точно такой же. Кан нагибался и менял «дипломаты». Ярцев тут же накладывал на нужные бумаги свою резолюцию и размашисто подписывал заявление матери-героини на микроавтобус «РАФ».
– В следующий раз нужны будут две «Волги» ГАЗ-24, – говорил Кан.
Председатель Ярцев, продолжая писать, не поднимая головы, отвечал:
– Хорошо, но это будет сорок пять.
– Договорились. Сорок пять.
– Сразу езжайте на Варшавскую: там уже разгрузили.
– Спасибо. До следующего раза.
Только тут Ярцев поднимал голову и коротко бросал:
– Пока.
В аэропорту было очень холодно. На дворе уже вовсю стоял июль, но погода не баловала ленинградцев. Машину пропустили прямо на взлетное поле – видно, Павлов подсуетился. Наверняка воспользовался связями «куратора»: он вообще любил все делать за счет других. Шла посадка на ТУ-154М. Автобус подвез к трапу последних пассажиров. До взлета оставалось двадцать минут. В основном среди пассажиров были туркмены и узбеки. Кан вырос в Узбекистане и поэтому легко различал эти этнически похожие нации. Туркмены больше родственны иранцам, а узбеки – арабам. Кан с Павловым не спешили: их места были в первом салоне у входа. Тут к трапу подъехал черный «мерседес» с тонированными стеклами. Из машины вышла молодая элегантная пара: мужчина – высокий азиат в темно-синем костюме от Кардена и бежевой рубашке с галстуком в тон, и девушка – настоящая славянская красавица. На ней было легкое мини-платье алого цвета, подчеркивающее ее стройную фигуру. В руках она несла торт «Невский». Павлов, который не мог оторвать глаз от ее длинных ног, вплотную подошел к Кану.
Читать дальше