Александр Войлошников - Сборник. Книга 2. Роман «День седьмой» и другие избранные произведения

«сказал Бог: «Да будут светила на тверди небесной для освещения земли» (Быт. 1:14).

Гениальность интуитивна, а посредственность логична. Но логика – рабочий инструмент, как рычаг, и результат действия её зависит от точки опоры – исходных данных. Материалисты, зашоренные учёностью, торопливо орудуют логикой, как взломщики ломом, не думая о том: материален ли сам свет, если волны его распространяются вне материи – в космическом вакууме? Даже антиномичность света не озадачила усердных критиков Библии. А самая древняя и всегда новая книга, Библия, отвергая примитивизм логики и убогого здравого смысла в науках, которые постигают творения Божии кувалдой, а не разумом, рекомендует:

«Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1Кор. 3:18).

Потому что истины, которые завтра будут называть мудрыми, а послезавтра ординарными, сегодня называют безумными. И гениальный Нильс Бор сказал: «Если новая теория недостаточно безумна, она не может быть правильной». Перенос закономерностей из одной области знаний в другую – самый верный путь… в тупик. Пример тому, – убеждение, что у света должен быть источник. Но, вот, сто лет, как всем известно, что источники света рождены из света тогда, когда в мироздании был только свет и ничего больше не было, – даже времени! Потому-то свет, – запредельная субстанция: он единственный не содержит в себе понятия времени. Это критическое состояние материи на грани миров рационального и иррационального. Или, по-библейски: видимого и невидимого. И началом этому было то мгновение, когда

«из невидимого произошло видимое». (Евр. 11:3).

Пограничностью света объясняется его антиномичность, свойственная всем понятиям, простирающимся за пределы трёхмерного материального мира. Рождённые в мире невидимом: свет и время, – начала мира видимого, материального, обладающего временем,

«ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор. 4:18).

Временно то, что подвластно времени. А первая вспышка света была

«прежде вековых времён» (Тит. 1:2),

тогда, когда времени не было. И сохранил в себе свет удивительное время, равное нулю и бесконечности. Четырнадцать миллиардов лет минуло с тех пор, как зажегся во вселенной Свет, став началом Великой Светомузыки Рождения миров. И музыкальный пророк – гениальный композитор Скрябин, интуитивно восстановил память о том чудесном событии в светомузыкальной симфонии «Божественная поэма».

Автор этой книги, с помощью слова, осмеливается описать не только музыку Скрябина, – удивительную симфонию, поставленную с помощью самой совершенной светомузыкальной аппаратуры, но и великолепную фантасмагорию, непостижимую по размерам и многоцветию, громовые аккорды которой ослепительно громыхнули тогда, когда в этом мире не было ничего, потому что не было ещё самого мира, а была только

«премудрость, обитающая с разумом» (Пр. 8:12).

У автора – только слово, но это не мало! – ибо слово – основа разума, план материализации мысли и духовное начало каждого предмета и понятия. Не спроста же

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1).

Было так. За дирижерский пульт Вселенной встаёт Великий Маэстро – Автор «Божественной поэмы мироздания» – Господь Бог. Взлетает ввысь дирижерская палочка, и… мир Невидимый замирает в ожидании…

… ничего не было в мире Видимом. Не было света, не было тьмы. И времени не было – было безвременье, потому что было это

«прежде вековых времён» (Тит. 1:2).

Даже пустоты не было, так как не было пространства и

«ещё не существовали бездны» (Пр. 8:24),

так как не было материи, не было атомов, ибо не было

«начальных пылинок вселенной» (Пр. 8:26).

И рождается… ти-ши-на. Сгущается. Становится гнетущей. Гнёт тишины непереносим даже для пустоты, ибо тишина рождает страшный звук – инфразвук – убийцу всего сущего. Со звуком, зловещие громы которого беззвучно грохочут за пределами самых низких регистров, появляется таинственное «ничто» – Мэон, – Хранитель Генотипа Мироздания, – звук Чёрного Ужаса, звук бездонной бездны – абсолютной пустоты, насыщенной материей плотнее, чем ядра будущих звёзд. Ибо, чем плотнее материя, тем она ближе к абсолютной пустоте – это антиномический парадокс. Беззвучный грохот сверхтяжелых вибраций ужаса нарастает, переходя в угрюмо-утробный рык пробуждения мэона. И восставший из небытия зародыш вселенной грохочет в недрах Мэона тревожной вибрацией набата: