Аркадий Крумер - Майсы с пейсами. Серия «Писатели Израиля»

И вдруг ГАИшник отчаянно замахал руками и закричал:

– Товарищ инвалид, товарищ инвалид! Не надо! Не ползите! Я вижу, что все нормально! Езжайте, езжайте себе домой!

Жора Дворкин, очень хороший парень, работал курьером на одной Орденоносной фабрике.. Было это в городе Марка Шагала Витебске, хотя конкретно эта история к Марку Шагалу отношение не имеет. В то время сильно внедрялась автоматическая система управления, и поэтому круглые сутки три вычислительные машины «Минск-32», огромные, как самолет Ту-154, пахали, чтобы все успеть. Их обслуживали и обхаживали человек десять с высшим образованием и еще человек пять со среднетехническим. Программисты ни на секунду не смыкали ночью глаз! И к утру выдавали на гора уйму расчетов, графиков и кривых производительности труда! Начальница, понимая важность автоматической системы управления, подгоняла народ, звала к трудовым подвигам, взывала к партийной совести. Самых лучших премировали электрическими чайниками, или отправляли в санаторий, а худших песочили на собраниях и лишали прогрессивки! И все ради того, чтобы утром расчеты были готовы и доставлены курьером Жорой в разные отделы, службы и цеха, где без этих расчетов, по словам начальницы, все просто задыхались.

И вот утром приходил курьер Жора, брал целую груду этих документов и заходил в мужской туалет.

– Так, это вообще никому не надо! – листал он бумажные портянки.– А это чушь собачья! А это дурь откровенная! А это бред сивой кобылы!

И все, что он называл чушью, дурью и бредом, тут же отправлялось в мусорный бак.

В конце этой селекции оставалось несколько бумажек, штук пять, не больше и он их нес, куда надо. Так продолжалось лет пять, не меньше. И все пять лет три ЭВМ работали, как проклятые и выдавали уйму расчетов, графиков, кривых производительности, и за все пять лет никто ни разу не спросил о документах, которые курьер Жора отправлял в мусорный бак!

В Брюсселе группа рязанских туристов подходит к знаменитой скульптуре «Писающий мальчик». Все, и особенно мужчины, смотрят, и думают каждый о своем. И вдруг один турист авторитетным тоном говорит на полном серьезе:

– Для тех, кто не знает, этот мальчик своим поступком символизирует отношение бельгийцев к жизни! То есть, им на жизнь, сами понимаете что!

А другой, тоже из Рязани, вздохнул и говорит задумчиво:

– А если бы у нас сделали подобный памятник, символизирующий наше отношение к жизни, то мальчик бы не писал, а, извините, бы срал!

Говорят, что однажды на Политбюро в Кремле рассматривали список кандидатов на пост раввина Московской синагоги. И самый главный идеолог страны Суслов возмущенно рявкнул:

– А почему в списке, вашу мать, одни евреи?!

В общем, пришлось срочно пересматривать списки. Вроде бы, там после доработки, на пост раввина предложили чукчу. А всех евреев поголовно вычеркнули! По национальному признаку!

Один человек неустановленной национальности по фамилии Сема Зельцер из Черновцов жутко ждал вызова из Германии на постоянное место жительства. Очень уж он хотел остаток жизни пожить припеваючи. А то, что припевать ему придется на немецком, его вообще не смущало!

– У счастья нет национальности! – мудро изрекал Сема, мечтая, что хоть на старости лет его на немецкий лад будут почетно называть «хером».

И вот получил он, наконец, разрешение на постоянное место жительства. Ну, и как водится, устроил шикарные проводы в Диетической столовой «Могилевские колбаски», где вечерами обычно справляли дни рождения, но чаще поминки. Теплая водка там лилась рекой, бройлерных кур там съели целый курятник, а холодное шампанское уже просто лили на голову, чтобы немного освежиться.

…И вот проводили этого счастливчика Сему, и полетел он в Германию. А родня уже ждет от него посылки, потому что когда он на проводах сильно выпил, он за столом клялся своей новой вставной челюстью, что забросает их мануфактурой и денежными переводами! А это клятва серьезная, учитывая цены на протезирование.

Но вместо этого случилась дикая история! На следующий день после триумфального отъезда в Германию, Сема, не живой, не мертвый вдруг возвратился обратно на родину в город Могилев. Представляете?!

Оказалось, что на границе вышел жуткий конфуз, потому что когда Сема Зельцер вышел на германский трап и увидел новую немецкую родину, он просто обалдел от свалившегося счастья! И, поэтому, выкрикнул первое, что пришло ему в голову. Но, на беду, первое, что пришло ему в голову, было «Хайль Гитлер!» Злого умысла в его выкрике не было, он просто по-немецки ничего больше не знал. Ну, разве что, «Хенде хох!». что было бы, наверное, лучше.