Лилия Лукина - Новая судьба

– С тех, это с каких? – уточнила я.

– Да уже лет десять, – немного подумав, ответил Вадим.

– Значит, верить ему можно? – продолжала допытываться я.

– Павел Андреевич с Владимиром Ивановичем верят ему безоговорочно, – прямо глядя мне в глаза, твердо заявил он.

– Ну, значит, и мне в нем сомневаться не приходится, – подытожила я и согласилась: – Ладно! Немедленно вызывайте всю светловскую команду в полном составе и со всем оборудованием. Собаки у них есть?

– Есть, – подтвердил Вадим. – Овчарки.

– Значит, и с собаками! – распорядилась я.

Он послушно достал телефон, а я посмотрела на часы и решила, что звонить почти в полвосьмого утра вполне прилично. Достав свой сотовый, я набрала домашний номер Пончика, то есть Федора Семеновича Солдатова, полковника милиции в отставке и моего недавнего заместителя в детективном агентстве, которым он теперь, после моего ухода на повышение, и руководил.

– Семеныч! – сказала я, когда он окончательно выдохся, вывалив на меня все свои поздравления и с выздоровлением, и с выходом на новое место работы, и, наконец, спросил, что у меня случилось. – Собирай всех «следаков», что у тебя в агентстве есть! Всех! Понял? И тех, кто в отпуске, в отгулах, прогулах и на выходных тоже! И срочно, – выделила я, – дуйте в усадьбу. Подробности – при встрече!

– Да, что стряслось, Елена? – напряженным голосом начал, было, он по старинке, но, вспомнив, что я теперь опять его начальство, причем гораздо более высокого уровня, чем раньше, тут же сменил интонацию и твердо меня заверил: – Выполню, Елена Васильевна. Что-то еще?

– Пока все! Остальное, как я уже говорила, при встрече. Жду! – и, закончив, как обычно: – Целую, Муся! – отключила телефон и посмотрела на Вадима, который тут же отрапортовал:

– Уже собираются.

– Значит, нам остается только ждать, – вздохнула я, направляясь к дому. – А пока пойдемте оттаивать: апрель апрелем, а подмерзла я изрядно. Завтрак, как обычно, в половине девятого? – спросила я и он кивнул. – Неприятный десерт я всем приготовила, но придется им его проглотить. Ох, чувствую я, и нахлебаемся мы с этим делом горячего до слез!

Я посмотрела на Вадима и он, хоть и мало что пока понимал в происходящем, согласно кивнул. Да я и сама еще до конца во всем не разобралась, но кое-что уже отчетливо прорисовывалось и это что-то мне активно не нравилось. В доме я сразу прошла в детскую, где застала спящего в коляске Игорька (кроватку должны были попозже привезти из санатория) и разбиравшую вещи Галину.

– Сядь! – попросила я ее и она, удивленно глядя на меня, послушно уселась напротив. – Ты, насколько я знаю, среди прислуги за главную?

– Уважают меня, – солидно подтвердила она.

– Ну, тогда ответь мне, кто из прислуги способен подделать ключ от кабинета Павла Андреевича, влезть туда и хохмы ради оставить на столе идиотскую записку?

Вытаращившись на меня, она сначала похватала ртом воздух, потом нервно засмеялась и, обретя, наконец, дар речи, сказала:

– Да ты чё говоришь-то, матушка? Да у кого ж рука в доме на такое поднимется? Ты об этом и не думай даже! Да такое никому даже спьяну в голову не придет! Скорее повесятся, чем такое сотворят!

– Допустим, – кивнула я. – А…

– Да не допустим, а точно я тебе говорю! – гневно выпалила она, перебив меня.

– Хорошо, допустим, это так, – упрямо повторила я. – А что ты скажешь по поводу Олега с Григорием.

– Ты, матушка, Олеженьку не трожь, – с глухой угрозой в голосе пророкотала она.

Пораженная произошедшей с ней внезапной переменой я внимательно посмотрела на нее и вдруг она под моим взглядом покраснела, как девчонка, и, смутившись, отвела глаза.

– Так это у него с тобой роман, – поняла я.

– Ну, не роман, – явно кокетничая, ответила она, а потом возмущенно спросила: – А чё? Я еще женщина нестарая, да и он, если к нему умеючи да с лаской, мужчина хоть куда.

– Да делайте вы, что хотите! – отмахнулась я. – Ты мне скажи, он на такое способен, пусть даже из самых лучших побуждений? Например, чтобы предупредить нас о какой-нибудь угрозе? Или бдительность подстегнуть?

– Никогда! – определенно отрезала она. – Узнай он чего, так тут же к кому-нибудь из хозяев пошел бы, а потихоньку? – она помотала головой и повторила: – Никогда!

– А Григорий?

– Гришенька-то? – переспросила она и, подумав, категорично ответила: – Нет! Он же еще дите сущее! – и спросила: – Ты, матушка, знаешь, что ему после университета в Америке предлагали остаться? Большие деньги сулили? А он сюда вернулся! И знаешь, чего он сказал?