Оксана Прохорова - Лабиринт иллюзий

– Странно все это, – подумала Алиса.

– Сначала свет выключают, а с наступлением темноты и вовсе из дома не выходят.

– Ну, проходите, проходите!

– Чего на пороге столпились?

Все вошли в дом, и сразу попали в неожиданно просторную комнату. Мебели здесь было не много: в углу стоял, довольно выцветший объемный шкаф, рядом примостился сундук, накрытый не менее потертым покрывалом, у окна примостился стол и две скамьи, кровати не было, вероятно она находилась в другой комнате, вместе с печкой. Алиса подняла глаза и замерла, из угла на нее смотрел, потемневший от времени лик. Изображение на иконе порядком облупилось, обнажая голые доски. Святой угодник, держал сжатыми два перста, что свидетельствовало, о её почтенном возрасте, а так же принадлежности к раннему христианству.

Алиса заинтересованно разглядывала икону, и хотела уже, что-то спросить, но хозяйка опередила ее.

– Вас заинтересовала икона? – Алиса кивнула.

– Эта наша семейная реликвия, мне она досталась по наследству от моего отца, а ему от его. Вещь старая, и очень ценная, ее не раз предлагали продать за хорошие деньги. Но я наотрез отказывалась, хоть мы люди простые, не богатые, а наживаться на святыне, кощунство.

– А что, у вас есть святые места? – перебила её девушка.

– Как же, у нас за деревней монастырь, правда, давно не действующий. О нем ходят разные слухи и легенды, вот туристы и интересуются.

– Хватит болтать, люди с дороги, устали, да и время позднее, – прервал жену Василий.

– И правда, что это я, – спохватилась Антонина.

– Сейчас будем ужинать, уж не обессудьте, чем Бог послал.

Через минуту на столе появился настоящий самовар, при виде которого, Харитон Гаврилович закряхтел, заулыбался, и похлопывая по столу рукой, стал вспоминать своё «босоногое» детство, голод и нищету, единственные валенки на целую ораву братьев и сестер, огромную русскую печь, занимавшую большую половину избы, и, вот такой самовар, единственную радость в те дни, за которым в холодные зимние вечера собиралась вся семья. В минуты ностальгии, у старичка всегда наворачивались слезы, вот и теперь он нервно перебирал пальцами в кармане, в поисках носового платка.

Антонина тем временем накрывала на стол. Василий умывался в террасе, шумно кряхтя и отплевываясь.

– Ужинайте без меня, – раздался его голос.

– Мне завтра рано в поле.

Наконец всё было готово, гости расселись за столом. Алиса с удовольствием принялась за еду. Последний раз девушка ела рано утром, и сейчас, при виде накрытого стола, голод с новой силой напомнил о себе.

– Не стесняйтесь, кушайте.

Но никто и не думал стесняться, над столом замелькали руки с приборами.

Мы тоже в долгу не остались, подарили гостеприимным хозяевам, десять банок тушенки, и две литровых бутылки водки.

– Вы в наши края по делу, или проездом?

– Мы археологи, – ответил Харитон Гаврилович.

– Едем на раскопки древнего захоронения, а если повезет, может, встретим по пути что-нибудь интересное.

– Можете считать, вам уже повезло. Если не торопитесь, предлагаю остаться, и посмотреть наш монастырь, надеюсь, вы не пожалеете. К тому же при нем живет старый монах – наше достояние. Старик настолько древний, что не помнит даже свой возраст, зато хорошо помнит прежних обитателей, и с точностью описывает события давно ушедших лет.

– Если хотите, я отправлюсь завтра с вами, и попрошу местного священника рассказать о монастыре?

Харитон Гаврилович одобрительно кивнул.

– А что, погостим денек, попьем парного молочка, если хозяйка настаивает, – он подмигнул Денису, сидевшему напротив.

Тот улыбнулся, и подмигнул в ответ. Все одобрительно закивали.

– О, ребятки, да вы я гляжу, спать хотите! Идите в комнату, там постелено», – с этими словами Антонина открыла дверь, ведущую в соседнее помещение. А ты милая, ложись здесь, места у нас не много. Сейчас принесу раскладушку.

Алиса осталась одна, только сейчас она поняла, как устала. Спину ломило, как после тяжелой работы, ноги гудели, девушка недоумевала, что же с ней произошло? Большую часть дня она ведь проспала в автобусе. Антонина вскоре вернулась, и теперь застилала раскладушку чистым постельным бельем.

– Что с тобой, милая, на тебе лица нет?! Тебе нездоровится?

– Наверное, я устала, – рассеянно ответила Алиса.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – она встала и направилась к двери.

Антонина, резко изменившись в лице, преградила ей дорогу.

– Что ты, милая, не стоит выходить на улицу в такой час!!! – воскликнула она, в ее голосе Алиса уловила страх. Но тут же спохватилась, поняв, что сказала лишнее. Затем подошла к окну, и зачем-то задернула занавески.