Анна Воропаева - Первый Феникс

© Анна Воропаева, 2016

ISBN 978-5-4474-8127-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Под ногами хрустели осколки стекла, воздух пах плесенью, каждый шаг отражался предательским эхом, указывая преследователям путь. Светловолосый мальчик девяти лет, излишне худой на вид, бежал, задыхаясь и держась за правый бок. В глазах плясали красные пятна, кровь стучала в ушах так громко, что хохот и крики позади почти не были слышны.

Ещё один поворот в недостроенный коридор, где-то слева сверкнуло солнце в раскрытой пасти потолка. Этот блеск на мгновение ослепил его и вырвал последние остатки дыхания. Мальчик споткнулся о битые кирпичи и упал на устланный мусором и стеклом бетонный пол.

Семь долгих секунд он пролежал лицом вниз, отказываясь верить в происходящее, пока хриплый смех не раздался прямо над ним. Этот звук закипал где-то в районе желудка и поднимался так медленно, что успевал измениться до неузнаваемости. Пахнущая бензином рука схватила его за шиворот растянутой зелёной майки и грубо перевернула на спину.

Над мальчиком стоял, пригнувшись, один из тех подростков, чей возраст не определить. Такие дети лет с тринадцати принимают облик, который сохраняют до тех пор, пока у них не отрастают бороды, превращающие их сразу в стариков.

От него резко пахло гнилью, сыростью и табаком, как и от большинства людей, живущих в подвалах и под платформами железнодорожных станций. Он поглаживал обрезок стальной трубы с заточенными концами и ухмылялся, глядя на комок животного страха перед собой. В нескольких шагах позади переминались с ноги на ногу еще трое таких же, но пониже и худее.

Труба, сверкнув в свете закатного солнца, проникающего через пустые окна, на мгновение стала неотличима от меча. Железо с силой опустилось на скрещенные над головой руки мальчика, оставив на болезненно-белой коже глубокую рваную рану. Вспышка боли мгновенно смела из сознания ребёнка страх, начертив взамен угловатые линии ярко-жёлтой ярости.

Солнце гладило его острые плечи и дрожащие ладони, успокаивая и заглушая вопль, в котором слились сразу четыре голоса. Этот вой походил на скрежет и свист, который издает поезд при резком торможении – неприятный, болезненный и резкий. Мальчик лежал, боясь отвести взгляд от пятен темнеющего неба и медленно водя руками вокруг, омывая ледяные пальцы в потоках обжигающе-горячей крови.

Родился феникс.

***

Глеб, высокий молодой человек, важно вышагивал по тёмному коридору мимо прикрытых дверей аудитории. Он пересекал тонкие полосы света, проникавшие изнутри, и улавливал удивлённые взгляды, выхватывавшие его силуэт из темноты. Глеб привычным движением откинул длинную чёлку назад, открыв высокий лоб, изогнутые брови и светло-голубые глаза. Он нетерпеливо постукивал пальцем по прикладу ружья, которое свободно раскачивалось на ремне, перекинутом через плечо.

Парень едва не издал радостный возглас, завидев в конце коридора худощавую фигуру, окружённую частым топотом пузатых невысоких чиновников Форта. Они почти бежали и запыхались, прижимая галстуки к толстым животам, чтобы успеть за быстро идущим молодым человеком.

– Наконец-то! – выпалил Глеб горячим шепотом. – Правда это, а?

– Похоже на то, – отозвался высокий парень в свитере с улыбающимися гусеницами, тряхнув копной русых волос. – Приказ поступил напрямую от Его Величества, – он поднял указательный палец, и они оба задумчиво несколько секунд разглядывали потолок, оценивая важность этого факта.

– Чёрт, как нам повезло, Васька! – Глеб поправил ружьё. – Настоящая охота! Сколько этого уже не было? Года полтора?

– Два с половиной, – он пожал плечами. – Ну, и на солнце бывают пятна. Давай сначала поймаем эту птичку, а праздновать – потом.

– Ладно, ладно. Что известно?

– Только что феникс сегодня родится где-то тут, – Вася небрежно махнул рукой в сторону. – В университете сорок тысяч квадратных метров. Что может быть сложного.

– А когда?

– Эм, – он постучал костяшкой пальцев по лбу, – примерно сейчас. Плюс-минус сутки.

– Смешно.

– А я такой, – Вася улыбнулся своей широкой улыбкой, которая удивительно меняла лицо. – Ладно, пошли.

Он взял протянутый кем-то блёклый синий кейс, встряхнул его под испуганные охи-ахи отпыхивающихся после пробежки чиновников и живо направился к ближайшей приоткрытой двери.