Анна Воропаева - Первый Феникс

– Нет, – выдавил Вася, чувствуя, будто его ударили под дых, – несите запасной.

Пока кто-то из толстых лысеньких чиновников, которые все были на одно лицо, бегал за другим синим чемоданчиком, Василий повторил анализ дважды. Получив новый прибор, он ещё три раза смотрел на ненавистную зелёную лампочку, полный желанием разбить анализатор ко всем хренам. В идеале – об эту лохматую голову. В каждом взгляде вокруг ему виделась издевательская насмешка.

– Отпустите, – спокойно сказал он, садясь за стол. – Следующий.

Глеб растерянно пожал плечами и отошёл на несколько шагов назад, кивнув остальным охранникам в сторону двери. Те разочарованно зашагали в закреплённые за ними аудитории.

– Наконец-то! – воскликнул лохматый, разминая запястья. – 1:0 в пользу Юрца! А ты, – он швырнул в Глеба выплюнутый носок, – просто омерзительно пахнешь. Серьёзно, это как если взять рыбные кишки, добавить к ним…

– Следующий, – вновь повторил Василий бесцветным тоном.

– … куриное дерьмо, залить…

– Глеб, – негромко позвал он охранника.

Тот, подняв ружьё, мгновенно оказался рядом.

– Ладно, ладно, – парень спрыгнул со стола и, выставив руки перед собой, отошёл на несколько шагов. – Я подожду открытку с официальными извинениями.

– Следующий, – вновь потребовал Василий.

***

Свет с трудом пробивался через закрытые жалюзи, мелькая неясными пятнами лишь там, где те были погнуты. То есть, почти везде.

В широкой комнате располагалось пятнадцать потрёпанных письменных столов, которые стояли в произвольном порядке. Одни находились рядом, другие перпендикулярно, некоторые – вовсе на отдалении или, покрытые солнечными пятнами, стояли под окнами. Воздух был набит пылью и затхлостью.

Обычно люди, сидящие за этими столами, проводили день, лениво попивая горячее какао из разноцветных кружек и почитывая лёгкую литературку. Гул от компьютерных системников разбавлялся хлюпаньем, шелестом бумаги и храпом Глеба.

Мужчина лежал на трёх стульях, поставленных в ряд. Импровизированная кровать всё равно была коротка, так что ноги он положил на пыльный подоконник, пестрящий коричневыми и чёрными следами от чашек. Несколько лучей света попадали ему на лицо, из-за чего он постоянно морщился и пытался закрыться то рукой, то мятым рапортом.

За одним из центральных столов сидела тоненькая девушка с ярко-малиновыми волосами. И без того короткие, не доходившие даже до плеч, локоны были спрятаны под широкую тёмно-синюю кепку. Она была одета в белую рубашку с закатанными рукавами, классическую красно-зелёную клетчатую жилетку, шорты и высокие шнурованные сапоги. Девушка перебирала ворох бумаг и пила остывшее какао, которое стояло на противоположном краю стола. Она использовала пять трубочек, скреплённых между собой жёлтой изолентой. Конструкция получилась не совсем устойчивая и надёжная, но функцию свою выполняла.

В самом дальнем от входа углу стоял, прислонившись к стене, среднего роста юноша. Он возил вокруг себя сухой шваброй, глядя при этом в экран телефона, который чуть освещал его лицо. Смуглый, сильно вьющиеся волосы средней длинны, недельная щетина, которую через пару дней можно будет называть бородой. Широкие густые брови, прямые, почти без изгиба. Внимательные глаза орехового цвета, натренированное, поджарое тело. Серая футболка была запачкана вареньем, которое составляло основу сегодняшнего завтрака. Попытавшись избавиться от пятна, он только сильнее растёр вишнёвый сироп по ткани, после чего безразлично пожал плечами и отправился на работу.

Сотрудники Форта были сосредоточены на собственной работе, не имея ни желания, ни возможности смотреть по сторонам. Юра стоял, создавая иллюзию бурной деятельности и читая с экрана телефона комиксы занимательного содержания. Пока он никому не мешал – не мешали ему. Такие отношения сохранялись между служащими любых ступеней, вплоть до высокого начальства.

Он приблизился уже к самому интересному месту комикса о приключениях близняшек, как здание вздрогнуло от сирены. Динамики, много лет не использовавшиеся по назначению, откашливались от пыли, выдавая прерывистый визгливый сигнал тревоги. Юра уронил швабру, Глеб так резко подскочил, что слетел кубарём со стула и сбил с подоконника одинокий горшок с еле живым фикусом. Девушка недоверчиво оглядывалась по сторонам.

– Думаешь, сбой? – спросила она, невозмутимо потягивая какао через конструкцию из трубочек.