Наталия Дроздецкая - Тайна городского сумасшедшего

В редакцию ежедневной городской газеты стали стекаться из разных информационных источников самые разнообразные, нередко щекотящие нервы сводки. Служба «03» поведала страшную историю о том, как семья лишилась девятилетнего ребенка, оставив его на некоторое время без родительского надзора. Мальчик залез вместе с домашним котом в пустой, стоявший без всякой надобности в доме холодильник марки «Днепр», захлопнул изнутри дверцу, в результате чего автоматический замок отслужившего свой век бытового прибора надежно защелкнулся. Безжизненного внука с задохнувшимся вместе с ним котом обнаружила (далеко не сразу) бабушка, вернувшаяся после дворовых посиделок, сопровождавшихся, как обычно, около подъездными пересудами.

Служба ЧС предупредила о реальной опасности преждевременного паводка. Газовики напугали серьезными перебоями с газом из-за систематических его недопоставок привычными городу поставщиками. Местные власти логично обосновали неизбежно грядущее повышение цен на коммунальные услуги. В сводке из УВД также не содержалось ничего утешительного: грабежи, разбой, убийства. После вчерашнего «трупа» из трубы сводка от полицейских без внимания не осталась. В графе про убийства было написано буквально следующее: «На пустыре, прилегающем к территории котельной №104, обнаружен труп обгоревшего мужчины. Личность пострадавшего устанавливается. По факту возбуждено уголовное дело».

От сердца отлегло: вот, значит, что это за труп. Просто-напросто труп неизвестного мужчины. Непонятно для чего, по-настоящему фантастическим образом мне заранее сообщили, что он там уже есть, этот труп в 104-й котельной. Ещё до того, как я прочитала свежие сводки, мне надо было догадаться про него. Но, быть может, он ещё не был трупом, когда я увидела то, что, похоже, никто не увидел: страшное слово, вываливающееся кренделями дымящихся букв из трубы. Может быть, в тот момент его можно было ещё спасти? Догадка пронзила сердце, и оно вновь затяжелело, затекло, закололось иголками.

В двери влетела маленькая Лариска, практикантка из местного журфака, и так, как будто Конец Света уже наступил, сообщила: «А вот та женщина, про которую мне велели к празднику написать, она ведь повесилась…».

Суматошный рабочий день окончился незапланированной встречей с местным горе-писателем, графоманом и энтузиастом своего дела, Чарнакиным Петром Леонидовичем. Как всегда, шумный, бурно реагирующий на всякую возможность завязать и, главным образом, продолжить с растерявшимся собеседником разговор, он между делом подарил мне с десяток оппозиционных газет. Рассказал о последних важных событиях в рядах передовых, но почему-то не признанных властями партий, извинился за то, что не успел еще подарить редакции и лично мне свой последний сборник актуальных статей о возможных, но не использованных еще никем путях дальнейшего экономического развития региона. Он, конечно, очень хороший человек, этот Чарнакин, но я, всё же, прервала затянувшийся его монолог:

– Кстати, вашим сборником очень редактор интересовался. Вы бы зашли к нему, он как раз сейчас у себя.

– Да правда ли?

– А то нет. Вы теперь у нас личность известная, можно сказать, знаменитая. Какой бы местный канал ни включил, – а там и Вы, как раз, со своим оригинальным видением мир населяющих проблем.

– А главное неординарными путями скорейшего их решения! Ладно, разрешите откланяться. А газетки на досуге обязательно почитайте.

– Всенепременно, Петр Леонидович, заходите как-нибудь, не забывайте.

***

Моя уверенность в том, что невозможное видение в дымящейся трубе соседней котельной видела одна только я, была непоколебимой. Потому что я очень хорошо понимала, что никакие буквы, и тем более слова, ну никак не могли возникнуть из дыма над трубой, нигде и никогда этого не могло произойти. Но я была не права: выкатывающиеся из трубы котельной буквы видел ещё один человек, безработный философ Артём Михайлович Мурашкин. И у него, разумеется, была своя реакция на происходящее. Он в тот момент, точнее, немного погодя после того удивительного момента, неожиданно встретился со знакомцем и на более глубоком, чем сознательный, уровне почувствовал необходимость немедленно освободиться от всяческих обязательств перед кем бы то ни было. Видимо, поэтому он поступил тогда так, как не поступил бы никогда в другое время. Оставив спутника на пятачке перед серией уличных ларьков и магазинов, он заскочил «на минутку» в один из них, прикупил коньяку, колбасы, сыру, фруктов, что-то шепнул заскучавшему уже от безделья менеджеру, и тот немедленно проводил его через хозяйственный выход на улицу. Не на ту, где остался дожидаться его приятель, на другую.

Читать дальше