Ада Ммант: Хранители 2

– Кирилл, – позвал меня Лев. Я повернул голову к двери. – Мне надо поставить капельницы Кире и сделать успокоительный укол.

– Мне уйти?

– Нет, просто решил узнать твое мнение, нужно это делать или нет, – пожал плечами Лев.

– Что за капельницы?

– Это питательные растворы, для подкормки организма, ну и укол, чтобы Кира подольше поспала и не смогла выдернуть из рук капельницы, – объяснил Лев.

– Делай то, что считаешь нужным – ты же у нас доктор, – усмехнулся я, спрятал Кирину руку под покрывало и отодвинулся от кровати вместе со стулом.

Лев минут десять устанавливал капельницы, после чего сделал укол. После укола Киру стало немного трясти, я жутко испугался и подскочил к кровати, но вскоре ее мышцы расслабились, и все улеглось.

– Что это, черт возьми, за дрянь? – раздраженно воскликнул я, мой жесткий взгляд впился в непроницаемое лицо Льва.

– Тебе лучше не знать! – чуть ухмыляясь, буркнул доктор мне в ответ.

– Позвольте, Лев Тимурович, мне самому решать что лучше, а что нет!

– Это яд, – тихо шепнул Лев. Мои брови метнулись к переносице: мне было прекрасно известно, что ни лекарства, ни яды, да практически ничего не действовало на организм семаргла или действовало, но так незначительно, точно в бочке воды ложку сахара растворить. Лев понял, что его ответ меня не удовлетворил, тяжело вздохнул и добавил:

– Это яд вампиров и оборотней.

– Ты шутишь? – изумился я. – Ей же больно!

– Только первое время, сам видел, сейчас, с Кирой все хорошо. Дело в том, что мы проводили некоторые опыты с ядом и выяснили, что если повысить концентрацию, то этот яд действует на семаргла как снотворное. Организм отключает все функции и все свои силы выбрасывает на борьбу с ядом. Так что, пока кровь не очистится от яда, Кира будет спать.

– Другого ничего придумать не могли? – возмутился я. У меня волосы на голове зашевелились, стоило мне услышать о вампирах. Одно дело, когда тебя кусают, а другое когда в кровь специально вливают яд.

– Да, я подумывал о наркотиках: кокаин, героин – но у них есть придел по дозировке, придельная концентрация не способна вызвать никакого эффекта на наш организм. На себе пробовал – лишь нос зачесался.

– Ты поэтому Киру оставил, чтобы снотворное свое проверить? – уже спокойнее спросил я.

– Да. У Киры очень сильные гены и мне думалось, что разработанное снотворное на яде вампиров не подействует, тогда я решил найти запасной вариант и прогадал.

– Извините меня за резкость, Лев Тимурович, просто я сегодня на нервах, но прошу впредь обходиться без яда.

– Ничего, Кирилл, сегодня все на нервах. А про снотворное еще поговорим, сможешь ее заставить питаться самостоятельно, а не через капельницы, тогда и не будет больше никакого яда.

Лев похлопал меня по плечу и вышел вон из палаты. Мои глаза беспокойно метнулись к Кире. Спокойная, неподвижная, бледная – словно из мрамора статуя. Я развернул свой стул и поставил спинкой к кровати, сел на него как на лошадь. Мои руки осторожно высунули ее кисть из-под одеяла, и я снова поднес ее руку к своему лицу, уткнулся носом в мягкую ладошку.

Меня окружала холодная вода – черная, тягучая, непроглядная. В душе затаился дикий, всепоглощающий страх. Мои глаза уловили слабое оранжевое сияние. Я инстинктивно поплыл к этому свечению и вскоре увидел то, чем было вызвано это свечение. Кира широко раскрытыми горящими глазами смотрел на меня, она улыбалась. Ее тело все быстрее и быстрее погружалось в водяную бездну. Она тонула. Я стремительно плыл следом за ней, но никак не мог догнать. Мои руки тянулись к ее телу, цеплялись за ее одежду, за пальцы, но скользкая ткань все время выскальзывала из моих рук, и Кира продолжала тонуть.

Жуткая паника охватила мой разум, сердце бешено загремело в груди. Перед глазами все потемнело, только слух по-прежнему улавливал стук сердца. Я проснулся и немного рассеянно осмотрел, тускло освещенную, палату: сразу вспомнились события минувших часов. Мой взгляд метнулся к Кире. Глаза ее были закрыты, но она не спала. От разрезов глаз по вискам стекали слезы. Губы поджаты, сдержанное дыхание – все это говорило о смятении ее чувств.

Ее тоненькая ручка чуть дрожала в моих ладонях: Кира не стала убирать руку, боясь разбудить меня – мне подумалось, что ей неприятны мои прикосновения. Я горько усмехнулся и осторожно уложил ее руку под покрывало.

Мои челюсти сжались: я безумно злился на себя из-за своей растерянности. Мне так и не удалось ничего придумать, чтобы помочь Кире. Я совсем не знал, что ей говорить, если она станет спрашивать меня о чем-то.