Марианна Бор-Паздникова - Кирюхин Ренессанс

Кирилл молча махнул рукой и отправился к выходу из зала, но, не дойдя до него, неожиданно для себя развернулся и подошёл к женщине.

– А Вы давно здесь работаете?

– Всю жизнь. А ты рисуешь?

– Нет. Что Вы…

– Обычно долго перед картинами стоят ученики художественных школ. Рассматривают, как краски положены, как свет передают…

Кирилл вздохнул…

– А ты приходи завтра снова. Меня Марья Николаевна зовут. Скажешь что ко мне. Я тебе расскажу про картины. Звать-то тебя как?

В глазах Кирилла мелькнул огонёк жизни.

– Кирилл. Я приду. Наверное, приду. Спасибо.

Из картинной галереи Кирилл выходил с улыбкой. Дождя не было. Вечернее солнце пробивалось сквозь рыжеватую осеннюю листву… Охра…, – засмеялся Кирилл и вздохнул глубоко и радостно.

Дверь квартиры старался открыть, как можно тише, чтобы незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Не удалось. Мать встретила в прихожей.

– Кирюша…

– Привет, – буркнул Кирилл, не глядя на мать. Блуждал глазами по коридору, будто ищет, где оставил тапки. – Только не начинай, мать… Пойду я завтра в колледж.

– Кирюша, а я только ужин приготовила, ты голодный же… Целый день неизвестно где….

– Мать… – Кирилл хотел нагрубить, но почему-то вспомнил Марью Николаевну и, смягчившись, произнёс, – не неизвестно где, а в картинной галерее. Я же говорил.

– Целый день, Кирюша? – вопрос прозвучал несмело и со скрытыми нотками то ли радости, то ли надежды…

– Снова пойду, – вместо ответа выпалил Кирилл, ему хотелось поделиться своей радостью, – Марья Николаевна пригласила.

– А кто это, Кирюша?

– Смотрительница, там, в одном зале… Думала я в художественной школе учусь, – Кирилл снова улыбнулся, который уже раз за этот день.

– А почему она так подумала? – и, испугавшись, как бы вопрос не обидел, засуетилась, заторопилась продолжить, – наверное, ты как-то по-особому рассматривал картины?

– Ну, да… – засмеялся Кирилл, – налей ещё супу, ма…, проголодался…

– Сейчас, сынок, – она торопливо отвернулась, чтобы он не заметил, навернувшихся слёз…

«Господи, Боже наш, спаси и сохрани сына моего, раба божьего Кирилла…» – долго стояла она на коленях перед божницей, перед тем как лечь в постель.

Утром, как всегда не вовремя и слишком назойливо зазвенел будильник. Кирилл не пошевелился.

– Кирюша, будильник прозвенел, – приоткрыла дверь в комнату мать, – Слышишь? Я ушла, ты не проспи…

– О-о-о!… – Кирилл накрыл голову подушкой. Стало жаль себя. Организм просыпаться не хотел, всё в нём сопротивлялось… Кирилл начал погружаться обратно в сон, – щас, щас…, ещё минутку и встану-у… – успела мелькнуть мысль. Ему казалось, он контролирует себя.

Проснулся Кирилл, когда солнце стояло высоко. Открыл глаза и понял, – Проспал! Опять проспал! Опять пропустил колледж… – Сразу появилось раздражение на жизнь, на себя, на мать… – Ну, почему всё надо делать по часам? Как кто-то придумает, так и делай! Почему нельзя жить по своему распорядку? – Кирилл пнул тапок и отправился на кухню босиком.

На столе стоял остывший завтрак, приготовленный матерью.

– Во-от… опять вечером поучать будет, а потом плакать и молиться… – Кириллу было плохо. Недовольство росло, давило на него, опутывало, паутиной. – Хотел же пойти на учёбу, – оправдывал он себя, – Даньку надо было повидать, расспросить про краски, чтоб не лохом перед Марь Николаевной предстать, хоть какое-то умное словечко ввернуть. Она-то сколько знает… Всю жизнь в картинной галерее проработала! А я!? Не знаю, как закончить среднее образование… И на фига оно нужно! Может мне рисованием заняться? Картины продавать… – Кирилл мечтательно притих, представляя, как продаёт картины.

Ти-и-ти-ли, ти-и-ти-ли…

– Мать… Ну, всё щас начнётся… Лучше не отвечать. – Настроение опять ухудшилось. – Чо в этом дурацком колледже нет второй смены, как раньше в школе было…

Кирилл бродил по улицам. Сегодня делать это было приятно, солнце ласкало последним осенним теплом… Ноги сами привели в Лаврушинский переулок.

– Здррасьте… Я к Марь Николаевне… Можно пройти?

– А ты кто такой? – охранник смотрел не очень приветливо.

Кирилл растерялся, денег на билет не было.

– Что случилось? – подошёл ещё один охранник, постарше.

– Да вот… Пропусти говорит к Марье Николаевне…

– Ну и пропусти! Она приглашала тебя? – мягко спросил он Кирилла.

Тот кивнул. – Как звать-то тебя?

– Кирилл.

– А меня Никодим Петрович. Будем знакомы, – улыбнулся он, – ну, иди, Кирилл, иди…