Андрей Карпов - Партизаны последнего времени

Спустя пятнадцать минут они сидели на кухне. Инна куталась в халат и по-кошачьи щурила глазки, – ей было тепло и уютно. На столе под шутовским колпаком распаривалась заварка. Тишина ночного двора пролезала в форточку и потихоньку заполняла квартиру. Было слышно лишь как тикают старенькие часы на серванте.

Инна потянулась, сцепив ладошками вверх высоко поднятые руки, и широко раскрыла глаза.

– Большая кухня. У тебя есть раскладушка? Ее можно как раз здесь поставить, и я никому не буду мешать. Часиков в шесть я уже исчезну.

– Тебе не кажется, что ты должна мне что-нибудь объяснить?

– Пожалуй. Вот только что? Ты уверен, что тебе надо так глубоко влезать в мою жизнь, – вдруг обратно не сможешь вылезти?

– А я не хочу обратно.

– Тащи раскладушку, а я пока попытаюсь подобрать правильные слова.

Он принес раскладную кровать. Загнав табуретки под стол, ему удалось разместить этого мастодонта так, что еще оставался проход к плите. Инна с восторгом смотрела, как стелится простыня, расправляется одеяло. Потом она сказала: «Отвернись!». Павел послушался.

– Теперь бы поспать!.. – Последовал откровенный зевок. Павел повернулся обратно. По шейку спрятавшись под одеяло и положив голову на подушку, Инна смотрела на него каким-то особенно жалобным взглядом. Павел присел на край кровати.

– Хочешь чайку?

– А может, лучше выключить свет?

– Тогда я налью кипяток мимо кружки.

– А разве тебе не хочется спать?

– У нас был договор: я тебе создаю спальное место, ты мне рассказываешь свою историю.

– Ладно, давай чаю…

Инна уселась, тщательно замотавшись в одеяло, чтобы не светить голым телом. Выпростав из-под одеяла руки навстречу кружке, она аккуратно взяла ее и заглянула внутрь, словно ожидая увидеть на дне подсказку.

Павел сидел рядом, размешивал сахар, стараясь поменьше звенеть, и чувствуя себя одновременно и хорошо, и плохо. Он был счастлив от такого соседства, но его терзала необходимость выявить причину происходящих событий. Пока объяснения не прозвучало, доверять счастью было нельзя.

– Видишь ли, – наконец произнесла Инна, – я – партизанка.

– Ага. А у меня здесь – подполье.

– Не смейся. Думаешь, мне доставляет удовольствие ночевать неизвестно где, а не у себя дома.

– Неизвестно где, думаю, – нет, а у меня – да.

Инна бросила на него быстрый взгляд.

– Я не понимаю, ты хочешь что-нибудь услышать или нет?

– Рассказывай-рассказывай, я умолкаю.

Инна сделала несколько глотков. Она стала серьезной и сосредоточенной, и только тут Павел заметил, что она порядком измотана. Не стоило ее сейчас мучить, но разговор уже сдвинулся с мертвой точки, а подвернется ли когда удобный случай к нему вернуться, кто знает?..

– Ну, не партизанка, – Инна поставила кружку на стол и запахнула сползшее с плеча одеяло. Павел на мгновение увидел округлость ее груди и поспешил отвести взгляд.

– У нас есть организация. Даже не организация, а группа без четкого лидерства. Возможно, когда-нибудь мы действительно станем организацией или партией. Сейчас для этого у нас не хватает людей. Мы ненавидим новый мировой порядок, когда горстка толстосумов диктует правила всему миру. Они создали систему отношений, в которой деньги решают всё, а это – их деньги. Мир куплен с потрохами, и только немногие осознают это. Наша задача постараться открыть людям глаза. Власти транснационального капитала надо противостоять, ибо она бесчеловечна. Сердце тех, кто стоит у руля, отдано жажде наживы, прочие чувства давно изжиты. И в этом их слабость. Самоотверженное единодушие и труд многих людей, способных довольствоваться малым и не поклонившихся золотому тельцу, могут взорвать эту систему.

– И потому ты так упорно уклонялась от этого разговора? Вижу противоречие: вам нужно как можно больше союзников, и в то же время вы шарахаетесь от каждого встречного.

– Чудак. Это опасно. О нас уже знают. У них всё схвачено, на них работают все разведки мира. Они, конечно, хотели бы подсунуть нам шпиона, который будет докладывать о каждом нашем шаге и в конце концов попробует разложить организацию изнутри.

– И ты считала меня шпионом…

– Я – нет. И ты знаешь – почему. Но вот другие…

– Юрик?

– Они с Толиком лишь представители, так сказать – полномочные делегаты. Они должны были на тебя посмотреть, раз ты появился рядом со мною. Кстати, к определенному выводу они так и не пришли.

– То есть я всё же могу оказаться шпионом?