Владимир Янковский - Не моя женщина. Командировочный роман

Судьба деда – типичная для миллионов его соотечественников и одногодков, если бы не одно «но». Когда началась война, дед отсидел в лагере всего лишь четыре из положенных десяти лет. Возраст деда был уже солидным – 45 лет, но всеми правдами и неправдами дед попал-таки в штрафбат. Для тех, кто не знает, объясняю популярно – это батальоны смертников, состоявшие из бывших зеков, осужденных за воинские преступления солдат и офицеров Красной Армии. Штрафбаты бросали в самое пекло, зная, что они не отступят. Смерть или ранение штрафника смывало кровью его вину перед государством. Дед оказался счастливым – тяжелое ранение, многие месяцы, проведенные на койках эвакогоспиталей, инвалидность – у него была парализована левая рука, она почти не действовала. Но и в таком состоянии его с нетерпением ждали дома – женщины советские и безногих, и безруких принимали, а тут всего лишь одна рука, и то целая, подумаешь, еле двигается… Но Михаил Петрович, оправившись после ранения и демобилизовавшись по инвалидности, в Ташкент к жене не вернулся. Одна из медсестер, ухаживших за дедом в госпитале, подняла его на ноги до такой степени, что вскоре забеременела от деда. Ее демобилизовали, и они вместе с дедом уехали в Пржевальск – городок в Киргизии на берегу великолепного горного озера Иссык-Куль. Ребенок родился мертвым. Больше детей у них почему-то никогда не было, но дед так и прожил до конца жизни со своей фронтовой подругой, ни разу не видя своей второй жены, моей бабушки Анны Семеновны. Дочку свою и меня он увидел незадолго до смерти – в 1966-м году мы с мамой все лето отдыхали на Иссык-Куле, мама не выдержала, заехала к отцу в Пржевальск. Ей было уже 37, мне почти 15, а деду 70 лет…

После ареста мужа бабушка осталась одна с тремя детьми на руках. Правда, мальчишки были вполне взрослыми, 16-ти и 15-ти лет, только маме в 1937-м исполнилось всего восемь. Братья взяли на себя большую часть забот о сестренке, ибо бабушка работала весь день, а мальчишки ходила на базар за продуктами, иногда даже готовили еду, убирали дом, помогали сестренке делать уроки, да и в школе присматривали за ней. Братья росли смышлеными, хорошо учились в школе. Удивительно, но, несмотря на наличие отца – «врага народа», братьям удалось поступить в институты. Старший – Лев Михайлович, стал ветеринаром, он успел окончить вуз как раз в 1941-м. Младший – Николай – учился в политехническом.

Когда началась война, старший, Лев Михайлович, блестяще владевший немецким языком, попал в разведшколу. Пятно в биографии – отец – «враг народа» не позволило ему стать разведчиком Генерального штаба или попасть хотя бы в разведку фронта. Лейтенант Яновский стал служить в дивизионной разведроте.

Николай офицерского звания получить не успел. Старший сержант Николай Михайлович Яновский пал смертью храбрых в день своего рождения – 6 декабря 1941 г. в самом начале контрнаступления Красной Армии под Москвой, командуя артиллерийским расчетом.

Похоронку на Николая мама показала бабушке уже после Победы. Почтальон принес ее в конце декабря 1941 г., днем, когда бабушка была на работе. Двенадцатилетняя девчонка просто спрятала похоронку и все четыре года писала под диктовку матери письма погибшему брату. Лев Михайлович, старший из братьев, пропал без вести в ноябре 1942 г. под Сталинградом, уйдя в рейд за линию фронта и не вернувшись с задания. Подробности его исчезновения мама узнала лет двадцать спустя после войны, когда ее разыскал в Ташкенте однополчанин Левы, командир той самой разведроты, отправивший Льва Михайловича на последнее задание. Формулировка «пропал без вести» оставляла маленькую толику надежды. Бабушка до самой своей смерти считала, что старший сын жив, просто попал в плен к немцам, а после войны, зная, как в Союзе относятся к побывавшим в фашистском плену, отказался возвращаться на Родину. С его знанием немецкого языка и высшим образованием он вполне мог найти приличную работу в Германии или Австрии, жениться, да и польская по сути фамилия делала его не особенно чужим за границей.

Бедная бабуля! Сначала она всю себя отдавала чужому счастью. Сама была счастлива лишь короткие девять лет. Подняла троих детей, фактически всем троим дала высшее образование, причем все это в самые страшные в истории нашей страны ХХ века годы – тридцатые и сороковые. Потеряла двух сыновей, мужа – Михаила Петровича бабушка считала погибшим и никогда не стремилась поехать за ним, хотя Пржевальск от Ташкента был не так уж и далеко. У Анны Семеновны не было развода с мужем. Тот, демобилизовавшись из армии, получил чистый паспорт, без всяких штампов о заключении брака. Поэтому и вторая жена его считалась вполне законной.