Владимир Данчук - В садах Эдема

Рассматриваем картинки.

– Ок! (вот) – говорит, удивляясь, Лиза. – На кукую зку похохэ! (на кукурузку похоже)

И, воспламеняясь, уже кричит:

– А помнихъ, мы кукую зку сабиваи? (кукурузку собирали)

– Где, душа моя?

– В пое сабиваи!.. (в поле собирали)… И в юкзак скавы… ва… ва…

– Складывали, – подсказываю я, и она с облегчением кивает.

Сидит на горшочке. Тут «приходит» кукла Катя и пытается стащить с него Лизаньку. Увы, не получается.

– Не получается, – жалобно «говорит» кукла Катя.

С доброжелательным любопытством проследив за усилиями куклы Кати, Лизанька отвечает с сочувствием:

– Пакамухко я тихолая и бахая… (тяжёлая и большая)

Звук «х» у неё глубокий, с тенью звука «г», как в малороссийском наречии.

– А я? – наивно «спрашивает» кукла Катя.

Лиза даже наклоняется к ней:

– А ки маенькая. Пуськ мегвег п’идёк и миня скащит… (пусть медведь придёт и меня стащит).

Дочитал «Трагедии и стихотворения» Хомякова. Драматурга в нём Пушкин не признавал, но несколько раз отозвался о его «прекрасных стихах». Об успехе «Ермака» на театре Пушкин обмолвился: ««Ермак» А. С. Хомякова есть более произведение лирическое, чем драматическое. Успехом своим оно обязано прекрасным стихам, коими оно писано». Позднее сказал ещё определённее: «Идеализированный «Ермак», лирическое произведение пылкого юношеского вдохновения, не есть произведение драматическое. В нем всё чуждо нашим нравам и духу, всё, даже самая очаровательная прелесть поэзии».

Гоголь назвал Хомякова и Веневитинова людьми, «не рождёнными для поэзии», но чьи одарённые души не могли не отозваться на поэтический пафос времени.

Мне кажется, что и у того, и у другого есть несомненные удачи – даже в «Самозванце», и уж тем более в стихах. Например, «В альбом сестре»:

Это – из ранних; далее его муза только хорошеет; любопытно, что свои лучшие плоды она приносит поэту после смерти Пушкина: «России», «К детям», «Ещё об нём» (sic!), «По прочтении псалма»… И хотя он сам о себе говорил, что «…мои стихи, когда хороши, держатся мыслью, т. е. прозатор /прозаик/ везде проглядывает и, следовательно, должен, наконец, задушить стихотворца», место Хомякова в пантеоне русской поэзии неоспоримо. По крайней мере, в моём представлении.

Вчера вечером Оля написала письмо Танечке Щукиной:

«…Когда нам с Лизанькой приходится выбраться в свет – в больницу, например, или вот третьего дня навещали двух больных старушек, наших бывших соседок (неверующих) – я прихожу домой с таким тяжёлым сердцем от пустоты и бессмысленности текущей мимо жизни. Особенно тягостно смотреть на детей, ангельскими голосками произносящих ругательства. И, вообще, откуда эта дикая интонация в их общении друг с другом?

Одна отрада – посидеть вечером, перед сном, за чаем с Володей на кухне и вспомнить вас, милых. Какими благородными, чистыми, грациозными видятся нам ваши лица! Разве им место в уличной толпе? Я никак не могу привыкнуть к этой общей холодной грубости, и с годами она мне всё мучительней и тяжелей.

С мамой нашей – слава Богу! – мы живём пока спокойно; без особенной теплоты, но и без ссор. Несколько раз, правда, пришлось объясниться по поводу того, что Лизанька молится перед едой и после, но объяснились очень мирно и кротко. Я молюсь о ней каждый день и прошу также и ваших молитв о заблудшей душе. Володя очень спокоен в отношениях с мамой, я просто удивляюсь ему, а он говорит, что его умудрила пастушеская жизнь…»

Утром с Олечкою были у ранней обедни; к поздней свозили Лизаньку – причастили. После обеда ездил в библиотеку, где просидел за Хомяковым до половины пятого. Потом втроём (и с санками) сходили в погреб за картошкой. И вот уже десятый час!..

Опять потеплело. Крещенье (в четверг) только отметилось недолгим морозцем до -15°. Оля с Лизанькою ездили за «великой агиасмой», я работал.

Ночью Олечка написала письмо Саше:

«…В Ботаническом саду мы ни разу не были с тех пор, как побывали там с тобою, хотя всегда вспоминаем об этом, когда проезжаем мимо. Если Самара не оставила тебе мрачных воспоминаний, мы всегда будем рады видеть тебя у нас и ещё раз совершить подобную прогулку, тем более что весна не за горами.