Анна Архангельская - Сны в руинах. Записки ненормальных

Удача, где же ты, когда так нужна?!!

– Это не мы. Клянусь, – дрожа сердцем, я выплеснул ему в глаза всю свою панику. – Мы эту пушку нашли в мусорке, в подворотне… Мы и не стреляли-то ни разу…

Я всей душой умолял его поверить мне, хотя ни слова из сказанного не было правдой.

– Да расслабься ты, – с хорошо разыгранной скукой он откинулся на спинку стула. – Твой дружок уже всё рассказал. Я просто хочу уточнить детали. Такой порядок, знаешь ли…

Я едва справлялся с паникой. Блеф. Грубый, жестокий блеф. Но всё, что у меня было сейчас, это только надежда. Совсем немного, если рассудить здраво. Даже катастрофически мало. Но я доверял Расти и тщательно уговаривал себя, что он не мог сознаться в том, чего мы не делали. А значит, нужно держаться легенды. Я судорожно выкапывал из памяти детали – неважно, когда бы нас взяли с этой пушкой, говорить, что нашли в среду на прошлой неделе в мусоре на 52-й улице. Взяли по глупости – побаловаться, и даже не стреляли ещё. Всё. Ни больше, ни меньше.

Перемешивая правду с ложью в единую взрывоопасную смесь, заливая всё это отчаянным страхом обвинения в убийстве, я говорил и говорил, силясь достучаться до этого равнодушного от выслуги лет человека. Всё, что я мог сейчас сделать, это попытаться стать для него немного особенным, выйти из серого, однообразного ряда преступников, вечно отрицающих собственную вину, очевидную или не очень. И я старался, как мог, вкладывая в слова всю искренность, на которую был способен… Ужасней заключения было лишь заключение за то, в чём невиновен.

Вошла какая-то девушка и, не глядя в мою сторону, что-то шепнула моему инквизитору. Он кивнул, всё так же не сводя с меня глаз. Девушка дополнила стопку бумаг ещё одной папкой и вышла.

Пожалуй, будь у меня сейчас шанс застрелиться, я бы им воспользовался. Что же в той папке такое? Господи, пронеси…

Коп быстро устал меня слушать.

– Хватит, Тейлор, – он поморщился, как от зубной боли. – Если ты сам не стремишься себе помочь, то я тем более не собираюсь с тобой возиться.

Я послушно замолчал, не зная, чем же могу помочь самому себе. Это было очень страшно – зависеть от настроения, просто желания в чём-то разобраться человека напротив. Это было похоже на расстрел… Десяток смотрящих тебе в грудь прицелов, скрытых в этих бумажках на столе, и один человек, взмах руки которого может легко оборвать твою жизнь.

– Скажи мне правду, и мы оба пойдём отдыхать друг от друга.

Издеваясь, он спокойно покачивался на стуле. Правда уж точно интересовала его в последнюю очередь. Я отчаялся.

– Это правда. Револьвер мы нашли в прошлую среду. Никакой ювелирный не грабили и не пытались. Больше не знаю, что сказать.

Я обречённо притих. Видимо, пришла пора злить его требованием телефонного звонка, адвоката, суда по правам человека или ещё какой-нибудь такой же бесполезной ерундой. В кино всё это выглядит так просто…

– Где ты был 28-го августа с семи до девяти вечера?

Алиби. Чудесно было бы, окажись оно у меня. Я напрягся, вылавливая тот день в памяти. 28-е число… Что это был за день? Суббота? Нет, пятница… Чёрт. Тогда я нервничал в машине, пока Вегас с парнями таскали в багажник какие-то подозрительные мешки со склада… Алиби, мягко говоря, так себе получалось. Точнее, вовсе не получалось, разве что надумаю променять обвинение в убийстве на кражу со взломом и сдать к чертям всю шайку. Не вариант.

– Не помню, – соврал я. – С девушкой, наверное, был.

При очень хорошем стечении обстоятельств Венеция возможно и сообразит подтвердить, что я был с ней. Но всё равно, мне это мало чем поможет. В категорию «надёжный свидетель» она абсолютно не вписывалась. И любой прокурор, если конечно он не полный идиот, с удовольствием этим воспользуется.

– Имя девушки, адрес… – коп лениво приготовился записывать.

Я впал в какую-то апатию. Они для себя уже всё решили, и что бы я ни сказал, следующие несколько лет буду жить в мире по ту сторону решётки.

– Венеция Фос…

Коп нервно швырнул ручку на стол.

– Я спросил имя, а не паршивую кличку! – он раздражался всё сильнее. Вероятно, я невольно рушил его планы на этот вечер.

– Это имя! Я не виноват, что её чокнутая мамаша назвала дочь в честь города.

Его раздражение передалось мне. Ведь, если он не верит даже простому, то как ждать, что поверит во что-то большее? Кажется, мой ангел-хранитель где-то заблудился, что-то давно его не видно…

– Венеция Фостер, сейчас живёт у меня, – как можно терпеливей повторял я, следя за кончиком ручки, оставлявшим на бумаге закорючки данных. – Кстати, можно позвонить?