Наталия Терентьева: Танцующая на ветру

Выскользнуть из-под тяжелого Винта было непросто, но я извернулась и выскользнула. Пришлось сильно укусить его за то, что было рядом. Я не поняла – нос это, ухо или рука. Но что-то такое, что хрустнуло, и я почувствовала во рту отвратительный вкус чужой крови. Винт взвыл как десяток раненых гиппопотамов. Я даже оглохла на мгновение. Он дотянулся до меня, потянул за шарф, я стала задыхаться, рванула шарф, он, к счастью, был плохо завязан и отцепился, остался у него в руках. Огромный Винт не растерялся, он давно уже вскочил и, продолжая выть, гнался за мной. Он-то знал, куда идти, я же ничего почти не видела, но бежала по какому-то длинному помещению, еще одному. Я надеялась, что не прибегу сейчас к костру.

В какой-то момент я поняла, что мне не убежать. Винт догнал меня, схватил за руку мертвой хваткой, я рванулась, и мой любимый, оторванный и много раз пришитый рукав спас меня – оторвался окончательно и остался в руках Винта. По понятному закону физики Винт откинулся назад, не удержал равновесия и упал – сзади меня раздался грохот и мат. Я увидела впереди просвет – белый снег – и бросилась туда. Я поняла, куда я выйду. Я видела теперь то место коровника, где сидели остальные обитатели заброшенной фермы – в окнах были отблески костра. Они могли меня видеть, если бы подошли к окнам, но они не подошли.

Я бросилась бежать по сугробам, которые доходили мне временами до пояса. Бегом это назвать было невозможно, но я бежала и бежала. Я услышала за собой крик и ругань, обернулась на секунду – Винт все-таки вышел и бежал за мной. Наверное, ему было тяжелее вылезать из сугробов. И вряд ли он бегает по утрам, так как я – в любую погоду и при любых обстоятельствах жизни. Уже через три минуты я бежала по дороге, по которой пришла сюда. Еще раз обернувшись, я видела, что он отстал. Больше никто из коровника не вышел. На бегу я быстро набрала в рот снега, прожевала его и выплюнула. У меня мелькнула мысль – не сообщить ли в полицию, но я решила подумать об этом позже, когда я буду на приличном расстоянии от фермы и ее жутковатых обитателей.

Я бежала и бежала, хотя меня никто уже не преследовал. Но я не могла остановиться. Сил не было, но я бежала, чтобы поскорее выйти на светлое место. Холода я поначалу не чувствовала, хотя без одного рукава ощущение было очень странное. Через какое-то время я оказалась на той же самой улице. Я сначала ее не узнала, не видела в первый раз знак «тупик». Значит, эта дорога дальше никуда не ведет. Не случайно там оказались, выходит, эти люди. С отцом Андреем мы проезжали ферму с другой стороны, со стороны проселочной дороги.

Оказавшись на жилой улице, я пошла чуть помедленнее. Сердце стучало уже не в груди, а как будто в голове. Я знала, что останавливаться после такого бега сразу нельзя. Постепенно восстановилось дыхание. Не зря я бегаю по утрам. Я бы не смогла убежать иначе.

Мне повезло. Мне повезло как никогда. Я не задумывалась над тем, везучая ли я. Да, наверное. Столько раз за последние дни мне везло. Как я убежала от Раи и ее подельников. Как вовремя переложила паспорт и кошелек в куртку. Как Наташа на вокзале подарила мне театральную карточку. Как я встретила Ростовцева. И вот, сегодня… Если верить в то, что меня оберегает ангел-хранитель, невидимый и неслышимый, сколько же ему за это время пришлось махать крыльями, спасая меня? Наверное, израсходовал уже весь свой запас волшебной силы… Пошел отдыхать…

Я услышала сигнал телефона во внутреннем кармане. С тем, как я живу, внутренний карман, прочно закрывающийся на молнию – это самое необходимое. Мне опять писал Андрей. Теперь он прислал видео. Я не стала на морозе открывать его, боясь, что телефону станет плохо так же, как моим рукам – варежки остались где-то на ферме, вместе с шапкой, шарфом и рукавом. Я видела, что это какая-то песня, под которую романтичная девушка в белом легком платье бредет по краю пруда или озера. Почти как я сейчас…

Справа от меня был как раз тот почти упавший на бочок дом, который я видела еще раньше. Тот, который когда-то был зеленый или голубой – сейчас это уже не поймешь, особенно в темноте. И ставни были резные, белые. Окошки, правда, маленькие. И маленькая веранда. Но в доме даже была печка. Я разглядела покосившуюся кирпичную трубу.

Не знаю, почему я остановилась у калитки. Забор поехал набок, но остановился – крепко стоял под углом градусов тридцать. На дверцу калитки была накинута проволока. Сад был завален снегом, следов никаких не было. Я пошла прочь. Потом, словно меня кто-то позвал, остановилась, постояла мгновение и резко вернулась. Я слышала запах. Так пахнут дрова, когда топится печь. Вокруг было много домов, дыма в темноте все равно не было видно. Топить могли в любом доме. Но запах я услышала, когда стояла у калитки. Я осторожно сняла накрученную проволоку с двери, с трудом открыла ее – мешал снег. Нет, здесь никто не ходил. Давно? Не знаю. Ведь вчера и сегодня шел снег. И дождь, и снег скрывают наши следы.