Тодд Лерой - Парашива

Кристина раскрыла сумочку, лежащую на кресле, и вынула зеркальце. Люк рассмотрел белое лицо в трещинах и кивнул.

– Твое? – усмехнулась девушка.

– Да, его я помню.

– А теперь осталось вспомнить вот что, – опустилась на корточки у его ног она. – Кто находится в твоей машине?

Люк поднял голову и посмотрел на девушку.

– По-твоему, я болен?

– Я этого не говорила, – почти улыбнулась она.

– Только что.

Кристина действительно об этом подумала, но только подумала.

Кристина обнаружила подвал с запасом консервов, и потребность в судорожном поиске кафе и готовила порции на целое войско. Люк по-прежнему мало двигался и разговаривал, перебирая каналы и не задерживаясь ни на одном дольше секунды.

– Что это? – поморщился он, принимая тарелку макарон с консервами.

– Твоя еда, между прочим, – села в кресло с ногами она и принялась набивать рот. – Своего лица в новостях еще не заметил?

– Заметил только то, что эта вещь умеет разве что рекламировать. Ведь только для этого она и была создана, не так ли?

– Весь мир создан для того, чтобы рекламировать и продавить.

– Я так и понял, – отставил тарелку на пол он. – То, где мы находимся, – всего лишь проекция коллективного бессознательного, а самое худшее, чем мы окружены, —плод только наших желаний.

– Неужели, умник? Значит, мы все в ответе, за то, что ты кого-то убил?

– Прости? – поднял испуганные глаза он.

– За идиота хочешь сойти? В суде такое давно не срабатывает.

– Но ведь я полицейский. Я не мог никого убить, – нахмурился он.

– Значит, что-то ты все таки помнишь, – скривилась Кристина. – Я не могу верить сухим словам.

Люк оглянулся и поднялся на тощих ногах.

– Если это мой дом, то доказательства я найду, – пересек зал он. – А мы с тобой в каком-то родстве?

– Маловероятно.

– Тогда почему ты не уезжаешь к себе?

Вместо того чтобы солгать в очередной раз, она решила сменить тему и сымитировать занятость и заинтересованность.

– Проверю кухню, – бросилась в коридор Кристина.

Девушка избавлялась от пустых банок из-под кофе, выбила коврики, наконец, вернулась в комнату и застала Люка в том же положении, что и утром.

– Передумал искать? – обратилась к шкафу с вещами она.

Люк молчаливо наблюдал за тем, как она выворачивает карманы чужих курток и пальто.

– Безразмерные вещи, но грязные и потертые, в твоем стиле. Так что не исключено… – вслух размышляла Кристина.

– Это точно две тысячи тридцать второй? – удивлялся он, сидя в позе лотоса.

– Я, в отличие от тебя, ничего не травмировала.

– Не так я себе его представлял. То есть, в мое время думали, что в двадцать первом веке машины будут летать, а не ездить по земле.

– В твое время?

– Тысяча девятьсот пятьдесят втором году, – честно ответил он.

– Вот как, – протянула Кристина. – Что ж, время движется не настолько быстро, как мы полагаем. А машины до сих пор ездят на колесах. Тебе бы не помешало помыться. Как-никак почти неделю в таком состоянии. Или, быть может, около восьми десятков лет?

Люк опустил голову на слипшуюся от крови одежду и волосы, потер шершавый подбородок и отправился в ванную.

– Мыло и станок найдешь за зеркалом, – бросила вслед она.

Люк залез в ванную, подставил голову под ледяной напор и принялся наблюдать за тем, как сменяются кровавые узоры под ногами. Кристина тем временем продолжала выворачивать карманы пиджаков хозяина дома. В одном из них она обнаружила паспорт с фотографией. На ней прическа у него была значительно короче, а глаза темнее. Девушка спрятала документ у себя и взяла чистый комплект одежды.

– Спасибо, – принял костюм через приоткрытую дверь Люк.

В нем он выглядел совершенно иначе. Девушка наткнулась на две пары кроссовок и предложила остаться в туфлях с острыми носами. Люк восторженно воскликнул, когда заметил радио на подоконнике:

– Такая вещь и у нас была.

– Неужели? – подошла к нему с галстуком Кристина. – Подними голову.

Люк воткнул шнур в розетку. Заиграла слишком веселая для серой обстановки дома музыка.

– Это современное? – спросил он.

– Нет, скорее уже классика. Современное… – прокрутила каналы она, – вот, например.

Звучала ритмичная мелодия с густыми басами, скрипящим фоном и обработанным, почти компьютерным голосом.

– На такой аппаратуре это странно слушать, – согласилась Кристина. – Это что-то действительно из века прошлого. Я такого даже из детства уже не помню.