Владимир Макарченко: Дорога в Русь. Фэнтези

– Ты хочешь, чтобы я дикарю этому свою дочь?! – Медведь так саданул кулаком по столешнице, что подпрыгнули миски с жареной птицей.

– Что ты наделал! Что ты наделал! – Завопил Салам, ползая по полу и собирая разлетевшиеся кости. Теперь мы не узнаем ничего больше. Ты закрыл дверь в будущее!

– Как же так?! – Медведь в отчаянии запустил обе пятерни в густую черную шевелюру на своей голове. – Придумай что-нибудь! Может завтра…

– Все. Больше я уже ничего не смогу. – Развел руками старичок, пряча мешочек с костями за пазуху.

– И что меня ждет? – С надеждой вопросил Медведь.

– Теперь оно само себя покажет. Для нас с тобой это уже тайна.

– А как с дочкой?

– Готовь приданое. В ней теперь вся твоя надежда на мир. Посылай гонцов к соседу. Согласится.

– Какой же ты колдун, когда других способов ответы находить не имеешь?

– Ответы находить я тебе всегда помогу. Это – дело не сложное. А вот судьбу свою на долгий срок узнать через меня не надейся. Захлопнул ты ход. Сам захлопнул. Видать, такова воля богов твоих. А может и не богов. Может, кто из обиженных тобой через иных магов и ведунов порог тебе поставил. Жизнь покажет. Коли есть чьи-то черные дела, обязательно почувствую и узнаю о творце их. Позволь покинуть тебя. Стар стал. А дел много еще. Снов тебе хороших!

С осени до весны мир с соседом был обеспечен.. Взял он дочь. Даже приданого большого не затребовал. А своему воеводе высказал:

– Весной солнце землю подсушит. Корм коням свежий прорастет. Тогда и востребуем у тестюшки то, от чего сейчас отступили. А заодно и землицы его к своим прирастим. Даст клятву на послушание и верность, тогда оставим правителем в земле его. Но оброком тяжким обложим.

За то и любил боярин Славутич знахаря Сухача, что не раз поворачивал тот в обрат тропинки воинов, в подземный мир уходящих. Смешон он на вид. Длинен и тонок, как жердь. Самого рослого Славутича на две головы выше. А в плечах узок, словно малец десяти годов. Длинные, худые ручищи чуть до колен не дотягивали. Внизу же венчались пучками длинных растопыренных пальцев, напоминавших выдернутые из земли коренья. Синие, опушенные рядами густых ресниц, глаза, казалось, занимали половину его лица, глядя на мир с детской доверчивостью. Сила же в теле этом была необычайная. У всех на памяти было, как свернул быку шею, когда тот, озверев, на мальчонку бросился. Казалось, переломит мычащая громадина Сухача пополам. Ан, нет! Уцепился тот пальцами-корнями в бычиные рога, с места не двинулся. А потом… Бык и мыкнуть напоследок не успел. Сухач же, пряча глаза от произносящих похвалы и благодарности, покраснел, как девица, и трусцой покинул место своего подвига. Таков был этот знахарь!

– Ты уж мне парня на ноги поставь, Сухач. По старой нашей дружбе сил не пожалей. Коли что надобно, скажи. Все будет. – Славутич поглаживал волосы Аскольда, уложенного на мягкую перину. – Такой воин нам нужен. Один супротив всех… Это же какую смелость иметь надо?!

– Поставлю, боярин, будь уверен. Кровушки много пролил, верно. Но, главная жила цела. А от нее и возврат здоровья пойдет. Он еще помашет мечом своим. – Заверял Сухач, вливая ложкой в рот Аскольду какую-то тягучую и пахучую смесь. – Сейчас раны снадобьями обложу. Не заметишь, как и зарубцуются. Силен дух его. К жизни тянется. Мое дело, только подсобить. А невеста его, гляжу, твоей Лучинке больно приглянулась? Все возле себя держит да беседы ведет.

– Их дело – бабье. Ты мне воина на ноги поставь.

– Думаю, изменится что-то в доме твоем…

– Это тебе петух на заре прокукарекал?

– Нет. Иные подсказчики у меня есть. Тебе-то известно. От тебя не таюсь, что не знахарством единым в жизни промышляю. Потому и осел возле тебя, что угодно так советчикам моим. Служить тебе поставлен.

– Мне твои подсказчики не ведомы.

– Может и славно то. – Загадочно пробурчал себе под нос Сухач. – Потому-то и я здесь теперь.

– О чем это ты?

– Приговор чиню, для усиления действа снадобий. – Соврал Сухач. – Нельзя без того.

В спаленку вошла Лучинка, проталкивая вперед смущенную зеленоглазую гостью.

– Позвольте и нам с Миланой на жениха ее глянуть. – Обратилась Лучинка к супругу.

– Чего глядеть-то? – Вмешался Сухачь. – Дух его еще не совсем в теле окреп. Завтра и пообщаетесь. Сейчас покой и мой пригляд только и нужны ему.

– Вишь, как Сухач положил? Не могу перечить. Он в этом деле старшой. – Улыбаясь, боярин подхватил обеих посетительниц под руки и увлек за собой из спальни.