Роман Воликов: Мозг партии

– Ничего страшного, – сказал я. – Хотел с тобой посоветоваться. Есть одно очень серьёзное исследование. Несколько лет назад на Урале археологи обнаружили древний город Аркаим. Предположительно, основан пять тысяч лет назад и, по многим признакам, славянами. Это открытие значительно удлиняет историю нашей страны. Но требуется дополнительное изучение на месте, с помощью современных средств археологии. Я примерно прикинул, обойдётся миллионов в пятнадцать. Твоя партия сможет помочь в благородном деле?

– Как подать, – сказала Алиса. – Если в нужной струе, с правильной идеологемой – патриотизм и прочее, вполне реально. Они, конечно, бандерлоги, но почему нет. Сумма для партии не сверхъестественная.

– Каков план мероприятий? – деловито осведомился я.

– Давай после выборов, – сказала Алиса. – У меня сейчас голова кругом идёт. Две недели осталось.

– Давай, – сказал я.

Когда я добрался на последней лепестричке до своих сраных Ленинских горок, настроение моё было резко полинявшее. Пока блядищя переигрывает, мрачно думал я, натрахалась до исступления, а ничего конкретного не обещала. Понты из неё, конечно, прут, из всех щелей, послушать дуру, так она чуть ли не председатель партии, однако трудный жизненный опыт приучил меня, что чем больше слов, тем меньше дела. На рогатого тоже бесполезно рассчитывать, он, наверняка, вместо этой выдры молоденькую соску нашёл, вот и отчалил «временно пожить раздельно». В холодильнике стояла початая бутылка водки, я хлебнул полпузыря без закуси и завалился спать.

Время до выборов пролетело быстро. По просьбе Алисы я накропал концепцию эпохальной археологической экспедиции, опыт впаривать всякое говно у меня колоссальный, политическая девушка пару раз пыталась заманить меня в библиотеку, но я профессионально решил, что пизду следует помариновать, сослался на дикую занятость фольклорными делами, Алиса намёк поняла. Во всяком случае, я очень на это надеялся.

Мы встретились на следующий день после выборов. Алиса попыталась было рассказать о героическом пути своей партии, я поставил её раком перед зеркалом и пялил, пока у мамзель не повалил дым из ушей. В фигуральном, разумеется, смысле. В таком распаренном состоянии я вручил ей концепцию экспедиции, разъяснил на пальцах несложную арифметику расходов и шлёпнул по жопе: «Вперед, милая! Во славу Отечества». Алиса мычала, но мычание это было обнадеживающее.

А потом началась хуйня. Почти месяц она компостировала мне мозги, рассказывая, что ей надо посоветоваться с сотрудницей, которая занимается политическим пиаром, а та, к сожаленью, болеет, что в Общественной палате строго смотрят на предмет всякого фуфла, спонсорам передаются только взвешенные предложения.

– Ну и взвесь, – злился я по телефону. – Ты же мозг партии, ёбанный в рот. Чего тут непонятного, славная история славян, Русь растёт, блядь, из Урала, из глубины сибирских руд.

Я так увлёкся темой, что сам начал верить в этот бред.

Алиса мычала, но уже не так обнадеживающе.

И настал тот день, когда голая Алиса валялась у меня в коленях, просила её понять, от неё далеко не всё зависит, она старается, но не может гарантировать результат. «Пошепчись с нужными людьми, – сказал я. – У вас же всё по свистку делается. Или меня познакомь с тем, кто решает вопросы».

– Я не могу, – ныла Алиса. – Я ведь официально замужем. Я не могу перед всей партией объявить, что у меня любовник при живом муже.

– А как ты раньше крутилась, – спросил я. – Не на зарплату же хаты купила на Вернадского и на Остоженке?

– Это не я, – захныкала Алиса. – Это муж заработал, он с нефтяниками дружит, пиар услуги им оказывает.

«Замкнутый круг, – подумал я. – Ну, я и попал!»

Я трахнул её на прощание, добрый я всё же человек, и отправился в свои пустыни – Ленинские Горки. Я шёл по скрипучему снегу и чувствовал себя пацаном из стрип-клуба, которого выебали и не заплатили.

Возле подъезда дома стоял чёрный мерс.

«Интересно, кто это? – подумал я. – В наших люксембургах самая крутая тачка – «Daewoo».

– Пётр Аркадьевич Колотупов? – раздался из машины слегка насмешливый голос.

– Нет, Папа Римский, – ответил я.

– Присаживайтесь, Ваше Преосвященство, – сказал голос. – И не надо рыпаться.

Меня привезли непонятно куда на большую красивую дачу. В холле, в кресле у камина, сидел нестарый дяденька с обаятельным лицом сотрудника НКВД.

– Коньячку? – предложил он.

– Можно, – сказал я. – С лимончиком.