Татьяна Иванова: Сестры Кавалеровы

Вот это да… И это нормальный человек? Беспредел какой-то. Ну, я вам не Надька. Я такого выносить не собираюсь.

В общем, приняла я устойчивую позу и высказалась:

– Да, папа, не повезло тебе с дочерями! («С дочерьми», машинально поправил папа). – Только и можем, что обеды варить, стирать да убираться. Бездари, в общем. Никакого полёта мысли. Напрасно ты нас в детстве не списал в детдом как свою творческую неудачу. Закончили бы ПТУ и работали на какой-нибудь фабрике «Красная синька». Только кто бы вас, гигантов мысли, кормил-обшивал-обстирывал? Седов твой, гениальный и нестандартный? Так ведь он если чего и может, то только дальше всех плюнуть или громче всех пёрнуть! Как это ты догадался Надьку с ним отпустить? Зачем ты его опять в дом приволок? Ты что, тогда ещё не понял, что это за тип? Откуда вообще этот урод взялся на наши головы? Хлорофосом таких надо!!! Орёл, бл-лин! Где ни пролетит, везде нагадит!

Отец сидел и молчал. Даже не спорил. Он тоже переживал – по-своему. И ему уже восемьдесят…

Потом он махнул рукой и ушёл спать. А я налепила котлет, пожарила картошку и стала ждать Женьку. Она приедет на последней электричке из Твери (если на неё успеет), и если, приехав, успеет в метро. Мишка её, конечно, встретит, но мало ли что.

Молодец у меня Мишка. Как я, дура безбашенная, умудрилась такого парня вырастить? Всё знает. Всё умеет. Ерундой не страдает. Ну, было как-то – пришёл домой кривой как турецкий ятаган, так за это сразу получил и выводы сделал. Знает чего хочет, учится отлично, уже зарабатывает сам. Вести себя умеет, не то что мамочка его психованная – на отца вот наорала…

Испеку-ка я тебе, Миш, завтра сладкий пирог. Шарлотку, например. Связала бы тебе что-нибудь красивое и тёплое, но – не умею…

В общем, так я и сидела – то на кухне, то с Надеждой. А около двух ночи Женька приехала. И стало мне хорошо и спокойно, потому что мы с Надькой дуры известные, а Евгения всегда точно знает, что делать. Теперь не пропадём!

Маленькой Жене, как и её старшей сестре, была уготована стезя гениального ребенка. Дети Василия Кавалерова обязаны быть гениальными, поскольку сам Василий ощущал в себе безграничные способности к аналитическому, логическому и ассоциативному мышлению. Когда-то, ещё в студенчестве, Василию подвернулась потёртая книга дореволюционного издания – Шопенгауэр, «Мир как воля и представление». Нельзя сказать, что всё, что он отуда вычитал, ему понравилось, кое-чего он просто не понял, но, что называется, книга нашла своего читателя. Книга нашла Васю или Вася нашел книгу – неизвестно, но именно с тех пор он почувствовал в себе способности прозревать в будущее и прошлое, в даль, глубину и ширину. Вскоре Вася согласился с желчным немцем, что окружающие его люди – невыносимые тупицы, тугодумы, а кое-кто и просто дебил, и соответственно изменил отношение к ним.

Конечно, это имело свои минусы – Васю стали менее охотно приглашать в компании. Но это его не удивляло и даже не огорчало: настоящий гений обычно бывает не понят и не признан современниками. Настоящий гений должен быть одинок. Понимая это, Василий гордо шёл по жизни сквозь неприязнь посредственностей и зависть неудачников. Особенно несносны были женщины…

В результате женился Василий Эдуардович только на четвёртом десятке, будучи преподавателем одного из ведущих московских вузов. Одна из его студенток однажды замерла в восхищении перед неординарностью мышления, смелостью и широтой взглядов своего преподавателя. Да и красив был Василий Эдуардович, спортивен и подтянут – словом, идеал мужчины. Ровесники-раздолбаи на таком фоне не смотрелись. Так симпатичная девушка из Подмосковья, дочь учительницы ботаники, стала его женой и родила Василию Эдуардовичу трёх дочерей.

Женя была второй. С самого начала она чаще огорчала отца, чем радовала. По малолетству не зная, что смех без причины – признак дурачины, она смеялась всему, что попадалось на глаза – воробей ли скачет вдоль дорожки, снежинки ли кружатся за окном. Вообще она гораздо чаще смеялась, чем плакала. А типично бабье пристрастие дочери к тряпочкам и цветочкам огорчало Василия Эдуардовича до глубины души. Несерьёзный рос ребёнок.

Василий Эдуардович знал, что в дворянских семьях прошлого, давших России столько великих людей, дети умели читать уже в три года. Откуда он это знал – не говорил, так ли это на самом деле – его не волновало. Но он поставил перед супругой задачу – научить ребенка читать, а как это сделать – не объяснил. Возможно, просто не знал.