Ася Стасина - Вертолёт. «Жизнь во время путешествия есть мечта в чистом виде»

Она сидела чуть справа, сбоку, он мог видеть ее лицо. Уткнувшись в ноутбук, она курила и водила мышкой по подлокотнику. Свет от экрана ложился чуть снизу, Сергей мог рассмотреть морщинки вокруг глаз, расходящиеся лучиками, тонкими, едва заметными. Видимо, она много смеется. Сергей стал вспоминать, когда она при нем смеялась. Не смог. Улыбалась, мило и приветливо, но глаза при этом оставались спокойными. Если она всегда так улыбается, откуда могли взяться эти морщинки? И что могло произойти в ее жизни, чтобы глаза красивой женщины перестали улыбаться. И для кого она сделала во дворе баскетбольную площадку? «Слишком много глупых вопросов в ситуации, когда тебе почти все уже очевидно!» – жестко прервал размышления внутренний голос.

– А вы были в тайге? – внезапно спросила Жанна.

– Да, был. Много раз. Я много где был. И в тайге был.

Женщина оторвалась от экрана и посмотрела ему в глаза:

– Чем хороша тайга?

– Там воля. Безопасность. Сыто и тепло. Если не зимой, – попробовал отшутиться Сергей.

– А кто там водится?

– В тайге?

– Да, в тайге.

Сергей немного помолчал и ответил:

– Военные. Много военных водится именно в тайге. Медведи есть. Рыси. Волки. Росомахи. Иногда попадаются геологи. Ну и люди, конечно. Но не везде.

Жанна рассмеялась. Глазами, прыснув в разные стороны лучиками. Вошла официантка. Предложила чай, кофе. Жанна попросила коньяк и вопросительно взглянула на своего сопровождающего.

– Я, пожалуй, выпью кофе. Чтобы быть в форме.

Официантка вышла, а Жанна спросила:

– Для чего вам нужна форма? Нам лететь почти восемь часов. Успеете еще вернуть форму.

«Я прошу прощения, но, судя по всему, мадам боится летать. Еще пару раз коньяку, потом в самолете, потом таблетка от страха, и мне придется доставлять безжизненное тело в отель» – подумал быстро Сергей, но вслух ответил:

– Я люблю летать на трезвую голову.

Жанна подняла бровь, но промолчала. Вернулась официантка, принесла стопочку коньяка и николашку. Поставила чашку кофе перед Сергеем, предупредила, что через пятнадцать минут пригласит на посадку. Жанна долго вертела стопку в руках, затем в один глоток, не залпом, но задержав дыхание, выпила, после чего снова закурила. Сергей смотрел в чашку.

– Как вы считаете, где безопаснее всего сидеть в автомобиле? – неожиданно спросила Жанна.

– Безопаснее всего за рулем. По-крайней мере, успеешь помолиться.

Жанна кивнула, соглашаясь.

Дверь открылась, и их пригласили на посадку. Сергей подхватил сумки, свою и Жанны, и потопал за ней, стараясь держаться подальше и чуть сбоку.

В салоне первого класса их усадили рядом. Два кресла. Она прошла к окну, он сел у прохода. Пристегнулись, прослушали инструктаж. Все как обычно. Кроме кресел – они были гораздо, гораздо удобнее, чем в экономе. Сергей с удовольствием вытянул свои огромные ноги и расслабился. Полез в карман за книжкой-малышкой про приключения какого-то сыщика. Схватил первую, которая попалась, когда прошлой ночью забегал в магазин за конфетами.

Пока возился, самолет начал выезжать на взлетку. Сергей оглянулся на Жанну.

Та сидела не шевелясь, бледная, с белыми губами, со стеклянными глазами. Долго боролся с собой, но в результате осмелел и положил свою руку на ее ледяную ладонь. Услышал легкий вздох, ладонь в его горячей руке стала потихоньку теплеть. Он смотрел вперед, не оборачиваясь, пока не взлетели. Потом почувствовал, что руки Жанны Станиславовны расслабились, и убрал свою. И в тот же миг услышал ее тихое «спасибо».

Книга оказалась на редкость смешной, он даже периодически похрюкивал от смеха. Увлекшись чтением, он не заметил, как внимательные глаза разглядывают его лицо.

В досье было написано: холост, детей нет, родители умерли. Какой-то разряд по альпинизму. Все. Ни слова больше. Интересно, где он служил? Пехота? Котики? Горы? Интересно, он в чеченскую кампанию попал? Сильная шея, признак борцовских тренировок. Явно не «качок», но мышцы на руках бугрятся, особенно когда руль выкручивает, увлекшись дорогой. Когда увидела его в первый раз, подумала: «Что за тюфяк, здоровый, в полмашины, видно, пивком балуется, да и тяжелее руля ничего в руках не держит». Когда тронулся, да начал выписывать пируэты с перестроениями из крайнего правого в крайний левый на крейсерской скорости, она не могла отвести взгляд от его бицепсов, размером с ее… даже не ногу, голову. Молчаливый, даже немного угрюмый. Так ей казалось.

«Классно про военных пошутил», – подумала Жанна. И на деревенщину не похож. Она вспомнила, как он стал подниматься, когда она вошла в столовую. Это рефлекс, не смущение. Офицер? Белая кость? Впитанное с казарменным киселем офицерское достоинство?