Олег Северюхин - В лабиринтах темного мира. Похождения полковника Северцева в трех томах

Он встал и походил по комнате.

– Бери мой меч и нападай на меня, – предложил он, – а я тебя убью в порядке самозащиты. Так и запишу, что убил тебя в порядке гражданской самозащиты.

– А ты не думаешь, что так ты обманешь своего императора, и любой придворный сразу догадается, что ты хотел чего-то скрыть от него? – выдвинул я первый пришедший в голову аргумент защиты.

– Ты прав, – почесал голову Хромый, – но почему я должен тебе верить? Ты пойдешь к себе домой и кому-то расскажешь то же самое, а меня убьют за то, что я знал об этом и не арестовал тебя.

– А ты убей сам себя и тогда будешь спокоен за то, что не предал своего императора, а меня будут допрашивать и не поверят моим словам, – предложил я. – Зачем тебе брать ответственность за то, что ты чего-то и кому-то не доложил?

– А ты случайно не Янус? – спросил меня начальник тайной канцелярии. – Являешься неизвестно откуда, смерти не боишься, знаешь все входы и выходы, и мне кажется, что только ты определяешь, когда и чему начинаться, и чем заканчиваться. Великий Зевс прислал тебя сюда, но я хочу посмотреть, кто более могуществен – Зевс или Нерон? Скоро проснется император, и я представлю тебя ему во время казни Петра.

– Уже казнить? – изумился я.

– Да, уже и мы прямо сейчас поедем к твоей вилле, где будет распят нечестивец-христианин, – сказал Хромый, – а по дороге сможешь поговорить с ним, благо пойдете вы пешком, а я там буду дожидаться вас.

Все, что начинается, должно чем-то заканчиваться. Вероятно, подходит к концу и моя история. Я не делал никаких заметок или записей, чтобы не давать в руки следователям аргументов против себя.

Вместе со своим депутатом-рабом и Петром под конвоем мы вышли на рассвете к месту казни Петра.

– Как они тебя выследили? – спросил я.

– Меня никто не выслеживал, – ответил Пётр, – я сам к ним пришел.

– Как сам? – удивился я.

– Понимаешь, когда мы с тобой расстались, я поехал в сторону Остии и вдруг встретил Учителя, – начал свой рассказ Пётр. – Вначале я подумал, что это мне кажется, поэтому я перекрестился и протер глаза. Сомнений не было, это был Учитель. Я подбежал к нему и стал целовать его руки, благодаря Всевышнего за такой подарок.

– Куда ты идешь? – спросил я Учителя.

– Я иду в Рим принять мучение за грехи людские вместо тебя, – сказал он. – Пусть твой черед придет позднее, а пока живи…, – и он прошел мимо меня по пути в Рим.

Я догнал его и стал умолять не делать этого, потому что то, что уготовано мне, и должно быть сделано мною.

Учитель остановился, посмотрел на меня и сказал:

– Я вижу, что у тебя исчезли все колебания в вере нашей, и ты сможешь своим примером распространить наши идеи среди людей. Иди и будь самим собой, не подражая мне и другим праведникам.

И вот я здесь. Я знаю, что сегодня меня казнят, но я смертию своей искуплю грехи развращенного Рима, наставлю людей на путь истинный.

– Мало кто узнает о твоей казни, – сказал я, – зрителей не будет, и никто не посочувствует тебе в мучениях твоих.

– А разве ты не посочувствуешь мне, – спросил Пётр, – разве ты не расскажешь обо мне людям? У тебя есть возможности описать это и напечатать тысячу листов, которые прочитают десятки тысяч людей.

– Я так и сделаю, – пообещал я ему, – но я не знаю, останусь ли жив после твоей казни.

Внимательно посмотрев на меня, Пётр сказал:

– Ты прав. Даже я не могу сказать, что будет с тобой до полудня.

Когда говоришь с кем-то о важных делах, то не замечаешь текущего времени. Так бывает у художников, которые в процессе творчества теряют чувство времени.

Наш разговор с Петром был прерван зычным голосом центуриона конвоя, подавшим команду остановиться.

Сразу за городской стеной уже был врыт столб, рядом с ним лежала тяжелая перекладина и инструменты палача. Поодаль стояла свита императора, приехавшего посмотреть на казнь главного христианина Рима.

– Ты можешь помолиться своему Христу и попросить его воскресить тебя, – смеялся император, – а я посмотрю, как воскресают распятые христиане. Клянусь Юпитером, это будет забавнее Пиргополинека («Башнеградопобедитель», хвастливый воин-грубиян и его прихлебатель по кличке Хлебогрыз) в комедии Плавта. Или ты хочешь попросить у меня пощады, христианин?

– Спасибо за внимание ко мне, император, – сказал Пётр. – У меня есть одна просьба, которую ты в состоянии выполнить и тем самым не быть похожим на Понтия Пилата.

– Интересно, интересно, – Нерон поднялся с носилок, чтобы показать, что это именно он самый главный здесь и по его плану будет разыгрываться сегодняшняя пьеса. – Говори, чего ты хочешь?